Последний сын графа

– Молодец я! – он подмигнул мне и напряг бицепс. – Значит, все? Производственная пауза?

– Нет-нет-нет-нет! – зачастила я и, не сходя с места, придумала целый научный комплекс обоснований того, что беременным женщинам секс просто необходим. Для хорошего настроения и легких родов.

Себастьян удивился, но согласился и мы продолжали.

После родов все кончилось. Абсолютно все. Когда я переехала в Западное крыло вместе с нянечками, Ричем, Лизель и парой любимых горничных, он даже не заходил. Точнее, заходил – посмотреть на Рихарда, но разговаривал почти всегда только с Лизель, а если мы и оставались наедине, то лишь затем, чтобы сухо поговорить о делах общего ребенка или же делах Цезаря.

Про секс Себастьян не спрашивал, а когда я попыталась начать скулить, стал заходить еще реже.

Сегодня он ужинал с нами лишь потому, что прибыл из Рима Мартин.

Очень довольный тем, что его «голубоглазая девочка» теперь живет в замке племянника и ему не приходится разрываться на два дома, он прибыл к завтраку и всем объявил, что мы видим перед собой «чувака, который собирается стать самым счастливым человеком в мире!».

После завтрака Мартин снова осмотрел Рихарда, потом, – под мягким нажимом Лизель, —немного поговорил с Рене и после долгой беседы с глазу на глаз с самой Лизель, пребывал в отличном расположении духа. Он никого не порицал, не осуждал, не гнобил и не проклинал властью «от бога данной».

За столом царила расслабленная домашняя атмосфера и только Марита волновалась, довольно ли всем еды и счастлив ли дядя Мартин, как собирался.

Дядя был счастлив.

– Отличный парень, сынок! – сказал он, слегка раскрасневшись от выпитого вина, и не глядя приподнял свой бокал, чтоб племянница вновь его наполнила. – И этот вот юный отрок… Красавчик, и весь в тебя… После долгой беседы с оным, стал я вдумчив и вяло меланхоличен. Не был ли я несправедлив к твоей законной супруге и немножечко, самую малость, груб?

Подпив, дядя Мартин любил поговорить на доисторическом языке, который был в обиходе у динозавров. Он был высокий, крепкий мужчина, хотя и начал усыхать с возрастом; но очень любил развалиться, выпятив воображаемое пузо и начать поучать домочадцев поверх него.

– Самую малость – не был, – сказала Лизель. – Если уж ты грубишь, то грубишь. Об этом не беспокойся.

Мартин аж просиял; словно она ему комплимент сказала. И тут же, поцеловал ей руку, окончательно всех смутив. Слишком уж красноречивым был его взгляд, слишком влажно впились в ее ладонь губы.

– Люблю я эту девчонку, – сообщил он всем и снова обратился к племяннику. – Черт, ты не представляешь, как же я рад, что у нас с Лиззи появился общий, кровный внучок… Что у вас дальше в планах? Когда второй?

– Дорогой, моя девочка – не автомат с газировкой, – сказала Лизель и отобрала у Мартина свою руку.

– Марита рожала и не жужжала! – возразил кардинал, забыв о присутствии за столом «отрока».

– Будь я ее матерью, я бы такого не допустила.

– Я… право не знаю. Мне всегда хотелось иметь большую семью, – застенчиво вставила графиня, которая в присутствии Мартина вела себя, как подросток и всеми силами пыталась ему угодить. – Я планировала по меньшей мере, двенадцать…

– Жаль только, твое тело не было на это рассчитано! – без тени улыбки оборвала Лизель.

– А ты не хочешь большую семью? – перебил Мартин, теперь уже разглядывая меня.

– У нас и так большая семья, – мне как-то не хотелось рожать, пока не откажет матка.

– Я бы не отказался получить девочку, – подбросил Себастьян.

У меня выпали глаза: что-о-а?! Я резко обернулась к нему, но ничего сказать не успела.

– Да, девочка – было бы чудесно, – вздохнула Марита. – У нас в роду, в самом деле, все больше мальчишки. Джессике повезло.

– Это Ви повезло, что Джессика, как и я, по крови была Ландлайен, – высказалась Лизель. – И, если хотите знать, я плакала, когда узнала, что будет девочка и молилась, чтобы Ви пошла в нас. Вы, Штрассенберги, красивые мужики и с вами мало кто сумеет сравниться. Но женщины у вас слабые. Твоя мать, Марита, была не из них и вас с Ви даже эта бледность не портит. Лишь добавляет шика и ледяной остроты. Но в ее дочери от Себастьяна, заговорит штрассенбергская кровь! Ты, правда хочешь, чтобы по дому бегала белесая каракатица с широченным задом и ножками, словно у рояля? Я – нет. Нам повезло, что Рихард родился мальчиком. Не будем же искушать Природу.

– Да, тут ты можешь оказаться права, – разочарованно протянула Марита. – Я так надеялась, что хоть Виви девочку нам потом родит.

– Виви родилась лишь затем, чтоб рожать вам тут детей по заявке!

– Простите… Так всегда мечтала о дочке.

Кардинал снисходительно покивал.

– На каком месяце можно определить пол ребенка? – спросил он.

– На любом, – рубанула Лизель, дав понять, что она не шутит. – Поднимись наверх и попроси няню распеленать его.

– Но, Лиззи!..

– Нет, я тебе сказала! У них прекрасный, здоровый сын.

– Ну, можно было бы завести еще одного сына.

– Здесь тебе не питомник! – прошипела она так яростно, что кардинал отступил.