Последний путь

— Ты что здесь забыл, малец? — это был один из говоривших, тот, с сиплым голосом. Уродская бугристая рожа с кожей как после оспы, волевой подбородок и крупный широкий нос. Сиплый явно не был настроен на душевный разговор. Не дождавшись ответа, он встряхнул меня, что аж зубы клацнули, и еще настойчивее спросил. — Кто твой мастер?

От испуга я потерял дар речи, да и ответить было нечего. О чем он?

Из тьмы возник второй из заговорщиков. Он был ниже плеча своего компаньона, сгорбленный, грязный. От него исходил неприятный затхлый запах. Все лицо покрывали небольшие ссадины, а кустистые черные брови почти полностью закрывали глаза. Борода серыми клоками торчала в разные стороны, сменяясь частыми проплешинами, будто он брился вслепую. Рот был устрашающе приоткрыт, в уголках собралась слюна: он все также часто дышал. На вид какой-то дикий.

— Да это новичок ведь. Оставь его! По-моему, он, итак, обделался уже от твоего напора.

— А чего он рыскает по углам? Ты подслушивал, да? Чего язык в жопу засунул? Отвечай! — Меня подняли еще выше и вновь тряхнули.

Очередная встряска выбила из меня первые слова. Но походили они больше на какой-то писк, высокий и комичный.

— Я шел поесть…

— Среди ночи? — Все также недоверчиво спросил сиплый.

— Не спится… на голодный желудок…

— Не спится ему.

Передразнил меня он и оглянулся на своего неопрятного друга, будто ища совета. Но тот лишь покачал головой.

— Да посмотри на этого слизняка, он безобиден, — Хараш вытащил мой клинок из ножен и направил на меня, а затем показал своему другу.

Они вновь раскатисто заржали.

— Ты на кого с ним охотиться удумал? На наргольцев?

— Это подарок, — соврал я.

— Хм, мне кажется засранец лжет. А я не люблю лгунов, — пробормотал сиплый и посмотрел на товарища. — Что думаешь?

— Малец, ты ведь говоришь нам правду?

— Да, — промямлил я.

— Ну вот видишь, он говорит правду. Поставь его на место.

Мне наконец вернули точку опоры.

— Не нарушай кодекс, малыш! И не суй нос в чужие дела! А то оторвут не только его. Понял? — скалой навис Сиплый.

— Понял… — нужно держаться от проблем подальше! С меня достаточно приключений за последние несколько дней.

Я развернулся на пятках и пошел в сторону своего ночлега.

— Стой! — окликнул меня Хараш.

От низкого гортанного голоса кожа покрылась мурашками и сердце ушло в пятки.

Было наивно полагать, что меня отпустят без последствий. Это ведь не кино!

— Ты забыл свою зубочистку, — спокойно закончил плешивый и напряжение стало отступать.

С опаской обернувшись, я увидел, что Хараш неспешно идет в мою сторону. Почти поравнявшись, он оценивающе заглянул в мои глаза. Секунду подумав, протянул мне оружие и молча похлопал по плечу.

— Гляди в оба! — угрожающе пробасил его компаньон и они ушли. — И не лезь в чужие дела, если жизнь дорога.

Я молча вернулся в комнату и поплотнее укутался в одеяло.

Кэр тихо посапывала, распластавшись на большой кровати в позе звезды. Она даже не заметила моего ухода. Воцарилась тишина. Голод пропал, а сон окончательно меня оставил.

* * *

Ближе к рассвету сон все-таки сморил меня, но было пора вставать. Глаза самовольно закрывались, и я отключался, на какие-то секунды теряя зыбкую связь с реальностью.

Наблюдательная Кэр сразу приметила мой помятый вид.

— С тобой все нор’мально? Ты какой-то пр’ишибленный с самого утр’а. Что-то случилось?

Обсуждать мои ночные приключения не хотелось. Ничего доблестного в истории не было, чего опозориться.

— Не мог уснуть, — ответил я. — Ты еще и зубами скрежетала всю ночь напролет.

— Ох, я думала у меня этого давно нет… Ну хотя кто мне мог р’ассказать? Я же одиночка. А бр’уксизм* (непроизвольное скрежетание зубами во сне) мне от отца пер’едался. Помню мать вечно жаловалась.

Вскоре благодаря моей подруге, мы плотно поели. Без особого разнообразия, но хлеб, сыр и подкисшее молоко просто провалились в мое бездонное чрево. Голову отпустило, внутренняя тяжесть ушла. Во мне заплясали языки жизненной энергии. Нам предстоял долгий путь под Хребтом.

К моменту, когда мы покидали это чудесное место, на доске были все ключи кроме нашего. Схрон из-за своего расположения явно не пользовался популярностью. Неужели его содержание окупалось одними только гильдейскими взносами и особым жетоном? Или же данные места не имели коммерческого смысла?

— Кэр, а для гильдии то эта вся затея с убежищами окупается?

— У гильдии нет желания нажиться на таких вещах! Главная цель создать максимально комфор’тные условия р’аботы, чтобы у участников были заказы, добыча и возможность делать взносы.

— Ого, все для людей прям. А что за взнос?

— Десять пр’оцентов от любого куша сдается в казну. Пр’авила стр’огие, но именно благодар’я им все функционир’ует должным обр’азом.

Кто бы мог подумать, что сборище воров окажутся столько эффективной организацией, заботящейся о благополучии своих работников.

Солнце еще не показалось над белоснежными верхушками гор, когда мы вернулись на привычный путь вдоль гряды. Дорога сегодня мало чем отличалась от вчерашней, все те же холмы, поляны и граничащие с горным хребтом леса.