Помню

Полнейшее бессилие и апатия. Я не хотел и не мог шевелиться. Мария изнасиловала меня, высосала из меня все соки. Выручил Коля, постучавший в дверь. От него я узнал, что предки проживающих в этих домах – это высланные советской властью из разных концов необъятной территории СССР люди, принадлежащие когда-то к молоканской секте, и до настоящего дня их называют молоканами. Авчалы когда-то были голым местом, а сегодня это крупный промышленный район, и молоканы очутились в самом центре этого района. Подавляющее большинство населения работало на коньячном Самтредском заводе. Кроме этого завода, в Авчалах был завод шампанских вин, а также металургический и локомотиворемонтный заводы.

Глава 14

Новый, 1956 год вписался в память мою как год коренных преобразований в полку, где я служил, где я жил и проводил всё своё свободное время. А началом преобразований явился мой рапорт командиру полка о хищении государственного имущества, а точнее, о десятках аккумуляторных батарей, числившихся по документации на боевых машинах, но на самом деле, как выяснилось позднее, они были проданы на сторону. Я не мог и не желал скрывать обнаруженного, ибо всю тяжесть преступления взял бы на себя. Ушёл раньше времени в отставку заместитель командира полка по технической части – зампотех, – а вслед за ним был уволен старшина-сверхсрочник – начальник склада. Именно он и заправлял всеми сделками по продаже запчастей к машинам, пользуясь отсутствием офицера на должности комвзвода.

Мне было поручено приказом по полку провести расследование, и должен сказать, что очень серьёзно отнёсся к поручению и получил дополнительную должность военного дознавателя, но без оплаты. И, таким образом, для расследований каких бы то ни было нарушений в жизни полка я постоянно фигурировал в приказе по полку. Конечно же, я навёл порядок на подчинённом мне транспорте, и работать стало намного легче. Это и позволило мне уделять больше внимания солдатам, себе и, конечно, самодеятельности, в которой я прекрасно преуспевал.

Но этот год вошёл в историю Грузии и как год подавления демократических выступлений населения Тбилиси, недовольного политикой Хрущёва, а точнее, разоблачением культа личности Сталина. 5 марта население Грузии отмечало смерть Сталина, то есть были поминки. В этот злополучный день митинги и демонстрации приняли более острый характер, чем можно было предугадать. По городу ходили демонстранты с транспарантами и портретами Хрущёва и Микояна, обмазанными чем угодно. Когда они проходили мимо района Авлабар, где проживали армяне, начались стычки, имеющие свои истоки в любви грузин к армянам, и наоборот. Пришлось вмешаться войскам внутренних дел. Тут-то и начались беды, приведшие к жертвам: пострадали дети, женщины и старики. Слабые попадали под ноги людей, бегущих в страхе от дубинок разъярённых солдат МВД. Но и это не всё. Обиженные армяне вызвали из Армении подкрепление для расправы с грузинами. По тревоге были подняты все подразделения дивизии. Коля Низов попал со своим танковым взводом на шоссе, ведущее из Армении в Грузию. Необходимо было срочно перерезать подступы к городу, и это сделали танки. По рассказам Николая, им пришлось совсем нелегко, ибо отрезанные армяне со злобой стали взбираться на танки и колотить камнями по броне. Вытерпеть такое в танке нелегко, и тем паче от нагрева не хватало воздуха для дыхания. Проблему решили только тогда, когда танки, двигающиеся вокруг своей оси на скорости, вдруг останавливались, и люди, находившиеся на танке и не ждавшие такого исхода, разлетались по инерции в стороны. Конечно же, были и раненые, но проехать на транспорте никому не удалось.

А в городе продолжались демонстрации, была даже попытка захватить Дом связи на улице Шота Руставели и передать в эфир требования демонстрантов о желании выхода Грузии из состава СССР, ведь по Конституции каждая республика имела право сделать такой шаг. В здании этом во время его чистки был ранен в плечо и госпитализирован мой солдат Кароев.

События эти длились вплоть до 9 марта, то есть четыре дня. Задержанных активистов вывозили за город, на расстояние до пятидесяти километров, и просто выбрасывали. Никакого транспорта, на котором они могли бы добраться до города, у них не было, была только одна возможность – идти пешком. Тюрьмы были переполнены.