Помни имя своё!

– Да, но у вас есть народ, оскорбленный до глубины души и жаждущий возмездия. И тот же самый народ – живет по ту сторону западной границы, на территории, находящейся под игом поправщих ислам и объявивших войну самому Аллаху османов. И на юге – живут ваши братья. А между нами – только одна маленькая страна, которая оккупирована бандами харбиев и яхудов уже тринадцать лет. Когда то и я воевал в ней, эфенди. И в четыреста втором, уходя горами – я поклялся, что вернусь и вернусь с оружием в руках, чтобы заставить харбиев заплатить за все унижения и угнетения мусульман.

Генерал Шариф поднял палец, точно так же, как это делал дарьябан

– Хвала Аллаху, это время настало…

* * *

– Ты интересный человек, друг мой…

Человек, известный как Джозеф Ли, китайский разведчик и бывший резидент ГРУ НОАК в Пешаваре – подлил себе чая из чайника, стоящего между ними в ресторане небольшой гостиницы, расположенном в северной части города. В ответ – генерал Шариф улыбаясь, забрал чайник и долил чая себе. Это было своего рода фальшивой демонстрацией – если пьешь из одного чайника, то не сможешь отравить своего собеседника. Если ты, конечно, не принял противоядия. Улыбки и неспешный ритм разговора никого не обманывали – оба прекрасно понимали, что кто-то из них может не выйти отсюда живым…

– Ты считаешь, что я поступаю ошибочно?

– Нет, почему же… Я считаю, что ты поступаешь втайне от нас, твоих добрых друзей…

Отношения между Китаем и Пакистаном были далеко не безоблачными: ни одна из сторон не обманывалась насчет мотивации другой стороны, и ни одна из сторон не доверяла другой. Пакистан отлично понимал, что только позиция Китая удерживает Соединенные штаты Америки от бомбардировки и вторжения. Это называлось «казус восьмисотфунтовой гориллы». Когда американский президент, советник по вопросам национальной безопасности, госсекретарь, когда им задавали прямые и явные вопросы по позиции относительно Афганистана – они начинали юлить. Когда после рейда в Абботабад начали задавать вопросы относительно того, знало ли пакистанское правительство о местонахождении Бен Ладена, и если знало, то почему эта страна получает американскую помощь – они продолжали юлить. Теряя доверие, теряя политический рейтинг – они продолжали юлить, потому что знали о восьмисотфунтовой горилле – о Китае! Знали, и ничего не могли сказать: Китай имел массу рычагов влияния на США, причем не обязательно военных. Продажи даже десятой части американских гособлигаций, которыми владел Китай – хватило бы, чтобы рухнули по цепочке все рынки: фондовый, товарно-сырьевой, недвижимости, а в мировой экономике началась Великая депрессия. Конечно же, пакистанцы знали очень многое. Но у американцев – не оставалось никакого выхода, кроме как продолжать платить. Потому что иначе – по всей стране окончательно бы разлеглась восьмисотфунтовая горилла.

С другой стороны – Пакистан не доверял Китаю. Он прекрасно понимал, что Китаю в принципе не нужны конкуренты. Не нужны ему и младшие братья, все, что ему нужно – это безоговорочное подчинение. Китай не потерпит игры, Китай не понимает шантаж, Китай умеет ставить жесткие условия и добиваться их безоговорочного исполнения. Только фактор Америки – заставляет Китай пока умерить аппетиты. Китай силен – но он привычно избегает прямой конфронтации. Пока – избегает…

Китай также не доверял Пакистану. Несмотря на то, что армия Пакистана перевооружалась китайской техникой, несмотря на то, что в пакистанском генеральном штабе сидели китайские генералы – доверять Пакистану нельзя было ни на грош. Китайские аналитики прекрасно понимали, с кем они имеют дело: с правящим, привилегированным классом в погонах, которые у англичан научились лживости, умению разделять, дезинформировать и использовать других людей. Пакистан был нужен Китаю и не столько даже против США – сколько против Индии, главному геополитическому врагу Китая двадцать первого века. Никто не задумывался об отношениях Индии с Китаем – а напрасно. Потому что двадцать первый век – это схватка за истощающиеся ресурсы и Китай с Индией были конкурентами практически во всем. Именно поэтому – Китай продолжал играть в игру с Пакистаном – пока существует Джамму и Кашмир, пока существуют три проигранные войны и наведенные друг на друга ракеты с ядерными боеголовками – Пакистан был нужен Китаю. Иначе – ракеты Индии могут быть перенацелены совсем в другую сторону…

Вот только все это – не имело значения сейчас: когда на кон поставлено будущее целых стран, никто не будет скорбеть по гибели одного человека, кем бы он ни был.

– Ты неверно понимаешь суть наших взаимоотношений, друг мой… – генерал Шариф отхлебнул терпкого чая.

– Вот как?

– Именно. Разве ты пришел ко мне?

– А разве это имеет значение?

– Можешь не верить, но имеет.