Помни имя своё!

Герольды протрубили, когда по прикидкам лейтенанта прошло часа три. Все это время – он разговаривал с прадедом, рассказывал, что произошло с Германией и с миром. Прадед сурово хмурился, но ничего не говорил, и не ругался. Лейтенант не хотел бы оказаться в шкуре тех политиков, которые будут править Германией – если прадед и в самом деле вернется. Оберст-лейтенанта Крайса сбили еще в самом начале войны, над Польшей. Он тогда был хвостовым стрелком на Юнкерсе-52, первым по меткости стрелком из авиапулемета в выпуске. Потом – переквалифицировался в снайпера, но остался в Люфтваффе, был приписан к штабу Геринга, входил в особую группу «метеорологов» – дальней разведки Люфтваффе. Заядлый охотник и стрелок еще до войны, он начал вести свой счет в сорок втором, в Сталинграде – они действовали с внешней стороны окружения, дезорганизовывали тыл красных, вели разведку, выбивали командный состав – и просто убивали, как можно больше убивали. Потом он – воевал под Ленинградом, с егерями охотился на партизан в Белоруссии, прикрывал отступление группы армий Центр, нередко оказываясь в оперативном тылу Красной армии и неизменно выбираясь оттуда. Рыцарский крест получил за то, что наткнувшись в тылу советской армии на крупную группу окруженцев, в том числе одного генерала – возглавил их и вывел к своим без потерь. Закончил свою карьеру снайпера в Берлине сорок пятого, но официально его счет не велся уже с Зееловских высот. А ведь что на высотах, что в самом Берлине – для снайперов было настоящее раздолье…

Прадед все же сказал ему свой счет – до самой встречи с капитаном Тимофеем Прошляковым он его вел, но нигде не записывал. Все-таки в Бундесвере кое-кто помнил про легендарного германского снайпера, относившегося к полевым частям Люфтваффе, хотя некоторые даже не верили в его существование, считали, что это выдумка Геринга. Но это была не выдумка – и счет был больше, чем было указано в любом официальном справочнике. Намного больше, чем это можно было себе представить…

Прощание состоялось во дворе, на противоположной стороне замка – там, оказывается, был еще один мост. Светили факелы, трубили герольды. Два коротких строя солдат – стояли друг напротив друга. Те, кто уходил – и те, кто оставался. Удивительно – но у оберста Руделя снова было две ноги. Или – может, он просто так научился управляться со своей деревяшкой?

– Равняйсь! Смирно! Равнение на – штандарт! – проревел Скорцени, являвшийся тут правофланговым из-за своего роста.

Знаменосец – передал штандарт Скорцени, тот сделал несколько шагов вперед и остановился – ровно на середине площадки, разделявшей два строя. Лейтенант понял, что должен выйти вперед.

Знамя было тяжелым…