Полное собрание в одном томе

Но башмачник не унывал: и в третий раз пошел к королю; он сказал: «Господин король, портному-то шепнул кто-то, что на дворе вашего замка вода в фонтане не бьет; так он похвастал, что может фонтан тот заставить в вышину выше человеческого роста бить, да еще притом и струя его как хрусталь чиста будет». Позвал король портного к себе и говорит ему: «Если завтра же утром не станет у меня вода во дворе струею бить, то на этом же самом дворе палач сократит твое тело на целую голову». Бедняга портной и раздумывать не стал и поспешил за городские ворота; а так как теперь опасность грозила его жизни, то слезы так и катились у него по щекам. Между тем как он, грустный, шел по дороге, к нему подбежал жеребенок, которого он когда-то выпустил на волю и который успел обратиться в славного карего конька. «Настало теперь время, — сказал он, — когда и я могу тебе отплатить за твое доброе дело. Я уж знаю, что тебя печалит; садись же поскорее на меня верхом — я теперь таких двоих снести могу». Портной словно ожил от этих слов; разом вскочил на коня, а конь во весь мах помчался к городу — и прямо во двор замка. Там он с быстротою молнии три раза обежал кругом и затем пал наземь. И вдруг что-то страшно грохнуло: кусок земли с середины двора взлетел мигом вверх и перелетел через замок, и тотчас вслед за тем струя воды, вышиною в человека на коне, стала бить вверх, и была чиста как хрусталь, и солнце играло на ней своими разноцветными лучами. Когда король это увидел, он вскочил от изумления, подошел к портняге и обнял его в присутствии всех.

Однако же счастье было непродолжительно. У короля дочерей было много, и притом одна красивее другой, а сына не было ни одного. И вот злой башмачник четвертый раз пошел к королю и сказал: «Господин король, портной-то все не унимается в своем высокомерии. Теперь вот хвастает, что если бы он захотел, то аист тебе сразу бы сынка за пазухой принес!» Король приказал позвать портного и сказал: «Если ты так сделаешь, что мне через девять дней будет сын принесен, то я выдам за тебя свою старшую дочь». «Велика эта награда, — подумал про себя портняга, — чего-чего из-за нее не сделал бы… Только вишни-то эти уж очень высоко висят: полезешь за ними, да подломится ветка — пожалуй, и лоб расшибешь!» Пошел он домой, сел на свой рабочий стол, поджав ноги, и стал обдумывать, что ему делать. «Нет! — воскликнул он наконец. — Так жить нельзя спокойно! Надо отсюда уехать!» Связал свой узелок и поспешил выйти из города. Как вышел на луга, так и увидел там своего приятеля аиста, который, словно ученый муж, преважно расхаживал взад и вперед, иногда приостанавливался, удостаивал лягушку своего особого внимания и наконец ее проглатывал. Аист подошел к нему и с ним поздоровался. «Вижу я, что у тебя котомка за плечами; зачем же ты это задумал покинуть город?» Портной рассказал ему, чего король от него потребовал, а он исполнить не может, — и жаловался на свою горькую участь. «Ну ты из-за этого не очень себя круши, — сказал аист, — в этой беде я тебе помогу. Давным-давно уже ношу я в этот город младенцев в пеленах — отчего же мне и принца не принести? Ступай себе домой и будь спокоен. От нынешнего дня через девять дней приходи в королевский замок — и я туда же прибуду». Пошел портняга домой и в назначенное время направился в замок. Вскоре после того прилетел и аист и постучался в окно. Портной отворил ему, и долговязый кум осторожно вошел в окошко и пошел размеренными шагами по гладкому мраморному полу; в длинном клюве его был ребенок, прелестный, как ангельчик, и протягивал ручонки к королеве. Аист положил ей ребенка на колени, и она его целовала и миловала и была вне себя от радости. Аист же перед отлетом снял с себя свою дорожную сумку и передал ее королеве. Сумка набита была свертками с цветными сахарными горошинками, и королева разделила их между своими маленькими дочками. А старшей ничего не досталось — ей дали веселого портного в мужья. «Ну, — сказал он, — теперь мне все кажется, что Бог мне на шапку послал! Видно, права была моя матушка, когда говорила: кто на Бога надеется да счастьем не обделен, тому пропадать не приходится».

Пришлось башмачнику тачать те башмаки, в которых портняга отплясывал на своей свадьбе; а затем ему приказано было навсегда покинуть город. Пошел он по дороге к лесу, и она привела его к виселице; изморенный дневным жаром, терзаемый злобою и ненавистью, он бросился на землю около виселицы. Но чуть только он закрыл глаза, собираясь заснуть, оба ворона, сидевшие на головах висельников, с зловещим карканьем слетели к нему и выклевали ему очи. Обезумевший от боли и ужаса, он устремился в лес, да там, вероятно, и сгинул, потому что с той поры никто его не видал и о нем не слыхивал.

108. Ганс-ёжик