Полное собрание в одном томе

Жил-был однажды мужик, у которого и денег, и добра было достаточно; но как ни был он богат, а все кое-чего недоставало к его полному счастью: у него от жены его детей не было. Частенько случалось, что его соседи-мужики по пути в город смеялись над ним и спрашивали его, почему у него детей нет. Это наконец озлобило его, и когда он пришел домой, то сказал жене: «Хочу иметь ребенка! Хоть ежа, да роди мне!» И точно, родила ему жена ребенка, который в верхней части тела был ежом, а в нижней мальчиком, и когда она ребенка увидала, то перепугалась и сказала мужу: «Видишь ли ты, что наделал своим недобрым желанием». — «Что будешь делать? — сказал муж. — Крестить его надо, а никого нельзя к нему в крёстные позвать». Отвечала мужу: «Мы его иначе и окрестить не можем как Гансом-ёжиком». Когда ребенка крестили, священник сказал, что его «из-за игл ни в какую порядочную постельку положить нельзя». Вот и приготовили ему постельку за печкой — подостлали немного соломки и положили на нее Ганса-ёжика. И мать тоже не могла кормить его грудью, чтобы не уколоться его иглами. Так и лежал он за печкою целых восемь лет, и отец тяготился им и все думал: «Хоть бы он умер!» Но Ганс-ёжик не умер, а все лежал да лежал за печкой. Вот и случилось, что в городе был базар и мужику надо было на тот базар ехать; он спросил у своей жены, что ей с базара привезти? «Немного мяса да пару кружков масла для домашнего обихода», — сказала жена. Спросил мужик и у работницы — та просила привезти ей пару туфель да чулки со стрелками. Наконец он сказал: «Ну а тебе, Ганс-ёжик, что должен я привезти?» — «Батюшка, — сказал он, — привези мне волынку». Вернувшись домой, мужик отдал жене, что было по ее приказу куплено, — мясо и масло, отдал работнице ее чулки и туфли, наконец полез и за печку и отдал волынку Гансу-ёжику. И как только Ганс-ёжик получил волынку, так и сказал: «Батюшка, сходи-ка ты в кузницу да вели моего петушка подковать — тогда я от вас уеду и никогда более к вам не вернусь». Отец-то обрадовался, что он от него избавится; велел ему петуха подковать, и, когда это было сделано, Ганс-ёжик сел на него верхом да прихватил с собою еще свиней и ослов, которых он сбирался пасти в лесу. В лесу же должен был петушок поднять Ганса-ёжика на высокое дерево; там и сидел он и пас ослов и свиней, пока стадо у него не разрослось; а отец ничего о нем и не знал. Сидя на дереве, Ганс-ёжик надувал свою волынку и наигрывал на ней очень хорошо. Случилось мимо того дерева королю ехать, заблудившемуся в лесу, и вдруг услышал он музыку; удивился король и послал своего слугу узнать, откуда слышна музыка. Тот осмотрелся и увидел только на дереве петушка, на котором сидел верхом еж и играл на волынке. Приказал король слуге своему спросить, зачем он там сидит — да, кстати, не знает ли он, какою дорогою следует ему вернуться в свое королевство? Тогда Ганс-ёжик слез с дерева и сказал, что сам покажет дорогу, если король письменно обяжется отдать ему то, что он первое встретит по возвращении домой на своем королевском дворе. Король и подумал: «Это немудрено сделать! Ведь Ганс-ёжик не знает грамоты, и я могу написать ему что вздумается». Вот и взял король перо и чернила, написал что-то на бумаге и передал Гансу; а тот показал ему дорогу, по которой король благополучно вернулся домой. А дочь-то его, еще издали завидев отца, так ему обрадовалась, что выбежала навстречу и поцеловала его. Тут и вспомнил он о Гансе-ёжике, и рассказал дочери все, что с ним случилось, и что он какому-то диковинному зверю должен был письменно обещать то, что ему дома прежде всего встретится; а тот зверь сидел верхом на петухе, как на коне, и чудесно играл на волынке. Рассказал король дочке, как он написал в записи, что «первое встречное Гансу-ёжику не должно достаться», — потому тот грамоте не разумеет. Королевна обрадовалась и похвалила отца, потому она все равно к тому зверю не пошла бы.