Полное собрание в одном томе

Но ведь вот как на свете бывает! В тот самый день, когда он был удостоен этой почести, и его бывший товарищ тоже был возведен в придворные башмачники. Когда тот увидел портного и притом заметил, что у него целы оба глаза, его вдруг стала мучить совесть. «Прежде чем он мне станет мстить, — подумал он, — я постараюсь ему вырыть яму». Ну а уж давно известно, что кто другому яму роет, нередко сам в нее вваливается. Вечерком, покончив с работой, после наступления сумерек, башмачник прокрался к королю и сказал: «Господин король, этот портной — человек высокомерный и похвастал как-то, будто он может добыть ту золотую корону, которая с давних пор из твоей казны пропала». — «Это было бы мне очень приятно», — сказал король; приказал позвать к себе на другое утро портного и велел ему или добыть эту корону, или же навсегда покинуть город. «Ого, — подумал портной, — уж очень он на меня надеется… И если король вздумал требовать от меня то, чего никто из людей сделать не может, так я и до завтра ждать не стану, — сегодня же выеду из города». Связал он свой узел, но едва только задумал выйти из ворот, сгрустнулось ему, что он должен покидать свое счастье и уходить из города, в котором дела у него шли так хорошо. Он подошел к тому пруду, где познакомился с утками, и увидел, что старая утка, которой он пощадил утенка, сидит на берегу и очищает себе перья клювом. Та его тотчас узнала и спросила, чем он так опечален. «Немудрено запечалиться — ты это и сама поймешь, как узнаешь мое горе», — отвечал утке портной, и все рассказал ей по порядку. «Ну коли только-то, — сказала утка, — так еще этому горю пособить можно. Та корона к нам в пруд попала и лежит на дне; мы ее тотчас и добыть можем. Ты только расстели свой платок на берегу». Нырнула она со своими двенадцатью утятами и несколько мгновений спустя всплыла снова: она сидела внутри самой короны, а двенадцать ее утят плыли вокруг, подложив свои клювы под корону и поддерживая ее на поверхности воды. Они подплыли к берегу и положили корону на платок. И представить себе нельзя, что это была за корона, когда ее осветило солнце и она заблистала тысячами драгоценных камней. Портной связал свой платок четырьмя концами в узелок и отнес ее к королю, который себя не помнил от радости и повесил портному золотую цепь на шею.

Когда башмачник увидел, что первая проделка ему не удалась, то он задумал и другую: явился к королю и сказал: «Господин король, портной-то теперь уж так вознесся, что хвалится, будто сумеет из воску слепить весь королевский замок со всем, что в замке находится». Король позвал портного и приказал ему вылепить из воску весь королевский замок со всем, что в нем и около него находилось, и если не вылепит или не будет хватать в его слепке хоть одного гвоздя в стене, то придется ему всю жизнь просидеть в подземелье. Портной подумал: «Ну дело-то не к лучшему идет! Это уж никому не под силу выдержать!» — вскинул узел на спину и пошел из города. Когда он подошел к дуплистому дереву, присел он у корня его и опустил голову на грудь. Пчелы полетели из улья, и матка пчелиная стала его спрашивать: «Почему это у него голова на плечах не держится? Или шея у него ослабела?» — «Эх, не знаешь ты, какое горе мне сердце давит», — отвечал портной и рассказал ей, чего от него король потребовал. Пчелы стали между собою жужжать и гудеть, и матка пчелиная сказала: «Ступай себе домой, приходи опять утром в это же время да приноси с собою большое покрывало — все ладно будет». Он и точно вернулся домой, а пчелы полетели к королевскому замку, влетели в его открытые окна, оползали все уголки его и самым тщательным образом все обозрели. Потом они полетели в улей и так быстро сделали восковой слепок замка, что он словно разом вырос и поднялся. Уже к вечеру все было готово, а когда портной пришел на другое утро, то увидел перед собою все это прекрасное здание; и вылеплено оно было гвоздок в гвоздок, черепичка в черепичку; при этом было оно тонко исполнено, бело как снег и очень приятно пахло медом. Портной осторожно завернул это дивное произведение в свое покрывало и принес его к королю, который надивиться ему не мог, поставил его в самом большом из своих покоев и подарил портному большой каменный дом в награду.