Полное собрание сочинений. Том 6.

Я пошелъ на удачу. Долженъ признаться, что мн становилось жутко. Втеръ поднимался сильне, тучи находили гуще, и быстро смеркалось. Я вышелъ на дорожку и пошелъ по тому направленію, по которому предполагалъ станицу. Все кругомъ меня казалось мн такъ пусто, дико. Никакого звука, нигд слда человческаго, только втеръ сильнй и сильнй разъигрывался въ вершинахъ. Я зашелъ въ какіе-то камыши. Справа былъ рдкой обвитой ползущими сухими растеньями лсъ, слва безконечное море камышей. Деревья были поломаны вверху втромъ и голы, кое гд попадались полянки песку съ бдной растительностью, камышъ все шелъ гуще и гуще съ лвой стороны дороги, и дорога по канав становилась мене и мене замтна. — Объ охот я уже и не думалъ и чувствовалъ убійственную усталость. Вдругъ подл меня страшно затрещали камыши, приближаясь ко мн, зашевелились их макуши. Я вздрогнулъ всмъ тломъ и схватился за ружье. Это была моя собака. Я испугался. Мн нехорошо было на душ. Пройдя еще съ версту, мн показалось, что я слышу какой-то другой звукъ, кром втра, я остановился и сталъ слушать. — Въ какое это необитаемое мсто зашелъ я. — Впереди меня гудло что-то и на минуту мн показалось, что я слышу голосъ человка. Я прислушался: дйствительно это былъ голосъ. Я удвоилъ шагъ и пошелъ впередъ. Вдругъ поднявъ голову я увидалъ открытое мсто, быстро текущую воду Терека, два кудрявыя дерева и между ними вышку. Солнце вышло на мгновенье изъ-за тучъ, яркимъ свтомъ блеснуло по вод и камышамъ и въ то же мгновенье до слуха моего ясно долетлъ звукъ прелестнаго мужскаго голоса, поющаго русскую псню. Это былъ кордонъ. [42]Лошадь въ сдл ходила въ камышах, у Терека у плетня сидлъ казакъ и плъ. Какъ теб описать чувство радости которое я испыталъ въ эту минуту. Бываютъ безъ причины такія минуты. Все, что я видлъ, казалось мн прекраснымъ и глубоко западало въ душу. Какой-то голосъ говорилъ: смотри, радуйся, вотъ оно, вотъ оно! — Чувство страха прошло. Какое-то тихое блаженство мгновенно замнило его. — Вотъ такія, никому неизвстныя таинственно-личныя наслажденія составляютъ прелесть здшней жизни. Я подошелъ къ казаку, который плъ. Онъ оглянулся и продолжалъ пть. Это былъ Кирка, крестный сынъ и сосдъ Ерошки, и единственный человкъ, котораго старикъ исключаетъ изъ общаго презрнія ко всему новому поколнью казаковъ. — Дйствительно этотъ малый замчательная личность. Не думай, чтобы онъ поразилъ меня только въ эту минуту особой воспріимчивости. Я уже и прежде видалъ его и въ первый разъ, какъ его виделъ, почувствовалъ къ нему странное влеченіе, сладкую и робкую адмирацію, какъ передъ женщиной. Случалось ли теб влюбляться въ мущинъ? Я безпрестанно влюбляюсь и люблю это чувство. Этотъ казакъ сразу побдилъ меня своимъ голосомъ. Ни въ чертахъ лица его, ни въ сложеніи нтъ ничего необыкновеннаго, хотя они красивы, но во всемъ общемъ столько гармоніи и природной граціи и, главное, силы, притомъ во всхъ частностяхъ столько нжнаго, изящнаго, что, мн кажется, всякой долженъ непремнно также подчиненно полюбить этаго казака, какъ и я. Выраженіе его глазъ такое веселое, доброе и вмст немножко pfiffig, [43]улыбка у него такая изящная, открытая и немного усталая, во всхъ пріемахъ такое спокойствіе и неторопливость граціи... Но главное, плнившее меня, это — голосъ и смхъ. Голосъ чуть-чуть погрубе женскаго контралътаи смхъ прозрачный, грудной, отчетливой и такой сообщительной. — Онъ плъ теперь одну изъ моихъ и своихъ любимыхъ псенъ:

Изъ села было Измайлова,
Изъ любимаго садочка государева
Тамъ ясенъ соколъ изъ садика вылетывалъ.
За нимъ скоро вызжалъ младъ охотничекъ,
Манилъ онъ яснаго сокола на праву руку:
«Поди, поди, соколъ, на праву руку,
За тебя меня хочетъ православный царь
Казнить-вшать».
Отвтъ держитъ ясенъ соколъ:
«Не умлъ меня ты держать въ золотой клтк
И на правой рук не умлъ держать,
Теперь я полечу на сине море,
Убью я себ благо лебедя,
Наклююсь я мяса сладкаго лебедикаго.

Онъ говоритъ: лебедикаго, и я люблю это ломанье.

 Страница рукописи (№ 20) одного из вариантов к I части „Казаков“

Размер подлинника

Втеръ слышенъ былъ сзади глухо въ лсу, рка буровила на заворот и сильно, звучно заливался голосъ. Когда я вплоть подошелъ къ нему, онъ приподнялся, снялъ шапку и подошелъ ко мн.

«Далеко зашли», сказалъ онъ своей устало самонадянной улыбкой.

— «А что далеко до станицы?

— «Верстъ пять. Засвтло не дойдете, а ночью опасно. Нешто проводить васъ?»

— «А ты какъ же одинъ назадъ пойдешь?

— «Я то привычный. Попросите меня у урядника. Для васъ онъ отпуститъ: a мн и нужно».