Полное собрание сочинений. Том 6.

— «Она счастливая», отвтилъ капитанъ и подойдя ближе окликнулъ Марьяну. Капитанъ любилъ Марьянку и умлъ съ ней обходиться такъ, что она посл матери больше всхъ доврiя имла къ нему, несмотря на то, что въ ея двичье время онъ тоже волочился за ней и теперь она чувствовала, что ея красота дйствуетъ на него. —

— «Что, дядя Алексичь?» откликнулась Марьяна, показывая изъ двери свое свжее прекрасное лицо. На ней была одна рубаха и красная сорочка [38]на голов. Въ эти три года она еще боле похорошла той сильной, мужественной красотой, которая составляла ея силу. Тонкая бровь еще отчетливе лежала на боле румяномъ и полномъ лиц. Черные глаза были блестяще и смле, плечи и руки стали шире и полне. Все существо ея дышало довольствомъ и здоровьемъ.

— «Али тоже на охоту идешь?»

— «А то какъ же? Да вотъ твой сосдъ еще спитъ, я къ теб и пришелъ поговорить. Давно не видались».

— «А что не заходишь? Я теб рада».

Капитанъ какъ будто хотлъ сказать что-то, потомъ раздумалъ. Или онъ не зналъ что сказать, или не хотлъ говорить. Онъ только смотрлъ съуживавшимися глазами на лицо, на плечи и руки Марьянки. Видно было, что онъ только пришелъ посмотрть на нее и теперь ему больше ничего не нужно было. Марьяна видно поняла это и это ей было не непрiятно. Она улыбнулась и тряхнула головой.

«Печурку топить надо», сказала она, какъ будто мысленно прибавляя: «а то бы я позволила теб смотрть на себя сколько хочешь», и скрылась въ избушку.

— «Марьяна! а Марьяна!» заговорилъ капитанъ, какъ дитя, у котораго отняли игрушку. Она опять высунулась.

— «Принеси къ сосду каймаку къ чаю».

— «Ладно, приду. Дай уберусь». —

Въ комнат Олнина все было въ страшномъ безпорядк. На неубранной постели лежали порохъ, ложа, рядомъ стоялъ недопитый чай. Ерошка сидлъ на лавк и подливалъ водку въ чай, длалъ «ведмедя». Ванюша бгалъ изъ угла въ уголъ, подавая то сахаръ, то табакъ, то сало, то пульки. Пришедшій прапорщикъ, который хотлъ идти тоже на охоту, увеличилъ хлопоты тмъ, что для него надо было еще собрать ружье. Олнинъ у окна, положивъ ружье на колнку, прочищалъ куфорки. Капитанъ только устроилъ, очистилъ себ уголокъ у стола и, въ сняхъ поставивъ акуратно свои охотничьи снаряды, спокойно затягивался и запивалъ чаемъ.

— «Что жъ, дядя, найдемъ ланей?» говорилъ онъ.

— «Богъ дастъ и нападемся, только не звай», отвчалъ дядя Ерошка. «Да ты продуй», прибавлялъ онъ Олнину, который возился съ засорившимся стволомъ.

«Мой дядя въ одну осень 15 кабановъ убилъ въ Гродненской губерніи», разсказывалъ прапорщикъ.

— «Ружье справно, только пуль нтъ на него», говорилъ Ванюша.

«Ну картечью заряди, Ерошка. Проклятая фистулька!» говорилъ Олнинъ.

Въ это время вошла Марьяна, широко и смло отворивъ дверь. Ея пріемы теперь были похожи на пріемы матери. Она убралась, надла чулки, чувяки, бешметъ и платокъ.

— «Здорово ночевали», сказала она, переступивъ порогъ. «Вотъ теб каймаку, ты просилъ».

Вс поздоровались, исключая Олнина, который оглянулся и только поморщился. Марьяна сла на лавку, капитанъ налилъ и подалъ ей чаю.

— «Ну, добра не будетъ!» пробормоталъ дядя Ерошка.

— «И правда несчастье будетъ», сказалъ, неохотно улыбаясь, Олнинъ: «отъ бабъ бда».

— «А ты отмоли, дядя знаетъ, какъ отъ бабъ ружье отмаливать», сказала Марьянка, взглянувъ на Олнина, и засмялась. Олнинъ не оглядываясь свинчивалъ ружье.

— «А не отмолишь, абреки убьютъ васъ», сказала она: «Ужъ доходитесь». Олнинъ все не оборачивался.

Глаза Марьянки вдругъ потухли и остановились на Олнин, потомъ высокая грудь ея медленно поднялась и остановилась,не опускаясь. Это былъ признакъ волненья, который хорошо зналъ Олнинъ.

— «Не хочу», сказала она капитану, отодвигая стаканъ: «еще коровы не убрала», и вышла.

Вслдъ за ней съ ружьемъ въ рукахъ вышелъ Олнинъ. Она дожидалась его въ сняхъ.

— «Что сердитый?»

— «Ничего!»

— «Нынче ршенье делаешь, да?»

— Да, вечеромъ. Зачмъ ты только ходишь, когда чужiе? Вдь теб жъ хуже.

— «Легко ли, чужiе: Лексичь что-ль?»

— «А маленькой-то?

— «Али съестъ онъ меня глазами то? Такъ вотъ я его и полюблю». —

— «Да не то; не люблю я, что разговоры.

— «Вишь ты: хуже мужа!» — Она думала, что онъ ревновалъ ее.

— «Да не то; ходи ты къ другому, а не ко мн при другихъ». —

— «И не приду, самъ придешь», сказала Марьянка и сбжала съ крыльца.

Но не дойдя до воротъ, она разъ оглянулась съ улыбкой въ глазахъ; Олнинъ не глядя на нее, надвалъ пистоны и лицо его было недовольно.

Весь этотъ хаосъ чаю, ружей, пуль, пороху, собакъ, табаку и бготни кончился однако темъ, что четверо охотниковъ, позавтракавъ, съ ружьями, снарядами и собаками вышли часовъ въ восемь за станицу.

Вмсто того, чтобы поскоре на простор привести все въ порядокъ, Ванюша слъ на постель своего барина и сталъ допивать чай и курить папиросы. Марьяна подошла къ окну и постучалась.

«Я къ мамук пойду; они, можетъ быть, рано вернутся, такъ ты возьми сметану, я въ избушк поставила, и виноградъ тамъ стоитъ, возьми».

Отношенiя Ванюши съ Марьяной были совсмъ другiя, чмъ прежде. Они привыкли другъ къ другу и были нужны другъ другу. Ванюша высунулся въ окно.

— Да почини, матушка, черкеску мою, сказалъ онъ.