Полное собрание сочинений. Том 2

– Вас послушать, так вообще делай, что хочешь.

– «Ничто не истина, и всё дозволено».

– Константин Станиславович, крестом от правды не спасёшься.

– Но вы такое говорите…

– Не понимаю Я, зачем сдерживаться?

– Как же «зачем»? Это…

– Лично Я не вижу причин. Какие могут быть идеалы, кроме Меня самого? Делай, что хочешь, твои проблемы.

– Но так же нельзя.

– Почему?

– Это как-то…

– Нехорошо.

– Не к Богу то.

– Нельзя.

– Можно. Ещё как можно. Более того, все так и делают, и если бы не государство, не мораль, все мы давно бы уже творили всё, что только душе угодно.

– А как же Бог? Он такого не допустил бы.

– Ему вообще на всё наплевать и на это в том числе; что главное для создателя игры? Только то, чтобы она была интересной.

– Но ведь Люди во все времена помогали и помогали друг другу, даже в ущерб себе.

– Только для того, что бы сделать из них морально зависимых рабов, получить над ними власть.

– Нет, это…

– Нет, всё-таки Владимир Николаевич правильно говорит; все стремления человека эгоистичны, это уже не вопрос, это факт, а вы просто слепо отказываетесь в него верить.

– Виталий Андреевич, я не говорю, что я полностью не согласен с Владимиром Николаевичем, но чтобы прийти к Богу, нужно отказаться от всяческих стремлений, от страстей. «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать». Искоренять надо эти…

– Но они ведь есть?

– Конечно же есть, человек вообще изначально грешен, первородный грех…

– Нет…

– Пётр Дмитриевич, вы просто отказываетесь даже взглянуть на действительность.

– Люди, где-то глубоко в душе, любят друг друга, они…

– Любовь здесь не при чём, любовь– это нечто особенное, это чувство не похоже ни на какое другое, так что не стоит её сюда ввязывать.

– Об этом будет после.

– Ну, хорошо. Но как же тогда люди жертвуют собственными жизнями ради других? Как же они воюют ради будущих поколений, ради тех, которых даже не знают?

– Они воюют далеко не ради этого, это лишь возвышенное оправдание убийства; люди воюют ради того, чтобы уничтожить своего врага, то есть поставить его ниже себя, получить над ним власть.

– Но ведь на войне…

– Не стоит рассматривать в аспекте данной проблематики войну; пограничные ситуации и обычная жизнь онтологически несовместимы.

– Да. Ну ладно. Главное, главное– нет в человеке неэгоистических стремлений. Эгоизм, конечно, может скрываться под маской филантропии, но любой хоть чуть-чуть соображающий психолог без особых проблем объяснит вам, что к чему.

– Вы не понимаете.

– Боюсь, это вы не понимаете, Пётр Дмитриевич.

– Человек не животное, чтобы идти на поводу у своих страстей, используя свой разум, только как средство.

– «Что разумом завёт он: свойство это

Он на одно лишь смог употребить

Что б из скотов скотиной быть».

– Нет, вы не правы.

– Это не я, это Гёте.

– И Гёте не прав. Эгоистичные чувства и стремления, конечно же, есть, их просто не может не быть, более того в современном мире они, безусловно, доминируют, но есть и неэгоизм, есть в нас Человек, настоящий Человек.

– Я бы сказал трансцендентный.

– Боюсь вас расстроить, Пётр Дмитриевич, но в основе человека, вернее, в основе его психики, лежит эгоизм, грех. Его, конечно, можно побороть, но он всё равно есть.

– Ой, как вы все не правы. Вы все или ненавидите себя самих, или всех остальных, а скорее всего, всё и сразу. Почему молодой Человек переводит незнакомую бабульку? Ни он её, ни она его всё равно не знает, а через час так и вовсе забудет, что вообще видела его. Почему Человек бросается под танк? Какую он обретёт власть, будучи мёртвым? Вы слишком просто, слишком однобоко и предвзято рассматриваете Человека, Он не так уж и плох, как вам кажется.

– Но жизнь…

– Мы сами создали себе такую жизнь, и это ещё вовсе не означает, что другой жизни не может быть в принципе.

– Но ведь вся психология…

– Виталий Андреевич, да при чём здесь психология? Когда-то считали, что кровь нужна для охлаждения тела, но разве это так? Наука ещё не есть истина. Всё дело в интеллектуальном развитии Человека, а не в мироустройстве как таковом.

– Вы бы прежде чем спорить, сначала бы хоть раз как следует проанализировали какой-нибудь свой поступок, может быть, хоть тогда бы наконец перестали витать в облаках этого вашего «человечества».

– Владимир Николаевич, мы с вами…

23.02.03 19:05 – 19:09

– Ужин будет через пять минут.

– Угу.

– Макароны.

– Хорошо.

– О чём задумался?

– Да так.

– Неприятности на работе?

– Почему ты так решила?

– Так по тебе ж видно, что ничего хорошего.

– Может быть.

– Ну, так что?

– Расстроен я.

– Чем?

– Вот любишь ты подопытываться.

– Ну, мне ж интересно. Так чем же ты расстроен?

– Представляешь, они все думают, что любые действия и стремления Человека эгоистичны.

– И всё?

– А этого мало?

– Я-то думала…

– Да ты не понимаешь.

– Может быть. И что же, все так и думают?

– Все. Один Константин Станиславович говорит, что не все, и то считает их основными и доминирующими.

– И поэтому ты так расстроен?

– Не понимаю я твоей улыбки. Они же все считают Человека или абсолютным эгоистом, или почти таковым, чему радоваться-то?