Полет Пустельги

В 1929 году над Люфтганзой нависла новая угроза. Я уже упоминал о том, что правительство субсидировало нашу компанию из государственного бюджета в целях поддержания национального авторитета. Однако при обсуждении в рейхстаге проекта бюджета страны на 1930 год оппозиция потребовала провести государственный аудит Люфтганзы и расследование фактов получения фракцией НСДАП денежных средств от авиакомпании. С расследованием ничего не вышло. Геринг, запустив все свои связи, свое обаяние, а возможно, и еще что-либо, организовал в рейхстаге провал голосования по этому вопросу. Но от аудита отвертеться не удалось. В результате аудиторской проверки выяснилось, что финансовое состояние компании благодаря грамотной политике Мильха буквально за год улучшилось настолько, что образовалась некоторая прибыль. Но вот ее-то, по мнению аудиторов, руководство компании направило не на развитие, а на непроизводственные цели. К ним были отнесены необоснованное повышение зарплаты летного и технического персонала, приобретение дорогостоящего легкового автотранспорта для руководителей компании и ее представительств в городах Германии и за рубежом, высокие размеры выплат дивидендов членам совета директоров. Ну и, конечно, одним из самых главных грехов было признано выделение финансовых средств на поддержку избирательной кампании НСДАП. Аудиторы заключили, что государство не обязано оплачивать из своего бюджета, то есть из кармана налогоплательщиков, коммерческие и политические пристрастия руководителей Люфтганзы. В итоге размер государственной субсидии на следующий год урезали вдвое.

Геринг, возмущенный таким решением, добился повторного рассмотрения вопроса. Он произнес в рейхстаге патриотическую речь, заключив ее словами о том, что, если государство не будет способствовать развитию гражданской авиации, которое, в свою очередь, приведет к развитию науки и многих отраслей промышленности, упрочению экономического потенциала Германии, потом мы все будем об этом горько сожалеть. Вскоре все берлинские газеты опубликовали интервью с наследным принцем Фридрихом-Вильгельмом, в котором он делился впечатлением от выступления Геринга: «Его экстраординарный талант, сила его выражений прекрасно подходят для работы в качестве народного представителя». Но оппозиция вторично сумела провести решение в рейхстаге о двойном сокращении субсидии. В компании начались увольнения административного и вспомогательного персонала, был введен мораторий на повышение зарплаты, значительно урезаны размеры дивидендов акционеров, продан ряд объектов недвижимой собственности. Однако Мильх сохранил весь летный и инженерно-технический персонал. А расходы на приобретение современной техники и оборудования даже удвоил. Как это многим казалось ни странным, но резкое сокращение государственной субсидии не только не ослабило крупнейшую в Европе авиакомпанию, но сделало ее более сильной, мобильной, современной.

К началу тридцатого года Люфтганза заключила контракты с предприятиями авиационной промышленности на сумму свыше 9 миллионов марок. Отныне не авиационные концерны диктовали условия нашей компании. Теперь Мильх размещал заказы, давая возможность лучшим авиапредприятиям выжить в условиях жесткой конкуренции. Некоторых это не устраивало. Упрямый и несговорчивый профессор Гуго Юнкерс, этот старый брюзга, ненавидевший Мильха, а в его лице и всю Люфтганзу, сопротивлялся дольше всех. Он привык быть монополистом на авиационном рынке и категорически отказывался выполнять требования компании. В феврале Мильху доложили, что инженер-конструктор Эрнст Циндель с завода Юнкерса в Дессау создал самолет с двигателем BMW мощностью 650 лошадиных сил. Эту машину Юнкерс предложил Люфтганзе. Мильх позвонил мне в Мюнхен и попросил срочно вылететь в Дессау. Там в особо охраняемом ангаре мы осмотрели новую машину.