Похищение Европы

Муса отказался и начал собирать деньги. Деньги собирались почти неделю. Что-то дали влиятельные родственники – к сожалению, не настолько влиятельные, чтобы добиться наказания выродков и возвращения ребенка без выкупа. Что-то – земляки, бывшие коллеги по работе. Тысячу он занял у московского друга, с которым долго работал «на Северах» – так это было принято называть. В Москву и обратно ехал на поезде, тогда еще ходившем. И на том, и на другом пути поезд грабили местные тукаевы.

Сопровождавший состав милицейский патруль предпочел ничего не заметить. Правда, грабили в основном нечеченцев. Да двух молодых девчонок сняли с поезда, тоже русских, повели куда-то за собой, несмотря на их крики и плач.

Мусе вдруг показалось, что он смотрит старый фильм про бесчинства махновцев. Заступаться за девчонок он не пытался – какой смысл? Если собственного ребенка не смог отстоять…

Вернувшись в Грозный, по телефону, оставленному ночным гостем, связался с посредником. Те работали четко – и в самом деле бизнес. Ровно через три часа после передачи денег сынок был дома, здоровый и невредимый. Из его рассказов Муса понял, что жил он в семье, в обычном доме, где за ним ухаживали не хуже, чем, скажем, за теленком или барашком, – и это правильно, потому что мальчик стоил дороже теленка или барашка.

И еще одно соображение поразило Мусу: мальчик жил среди большой многодетной семьи, в которой наверняка все знали, кто такой Руслан и зачем он у них живет. Просто такой вот бизнес. Не самый страшный вариант, кстати: Русланчик приехал, слава Аллаху, здоровенький и даже посвежевший на сельском воздухе и свежих харчах. Этим никак не могли похвастаться многие другие заложники, для которых в огромных домах, в изобилии растущих в родовом селе Тукаева, были специально предусмотрены зинданы – подземные тюрьмы, наглухо забетонированные и со специально выведенными из стен стальными кольцами для крепления кандалов.

Основательно подходили к делу односельчане Тукаева. Не менее основательно, чем любой другой бизнесмен, собирающийся сделать капитальные вложения в свои средства производства…

* * *

После возвращения сына Муса купил на рынке автомат и три рожка с патронами. Это было так же просто, как прикупить творогу или музыкальный центр. Автомат был гораздо дороже творога, но существенно дешевле музыкального центра. Продавец, пересчитав деньги, пожелал покупателю удачи.

Каждый вечер он караулил дом на пару с соседом, тоже после той истории вооружившимся. Но сына опять украли. Прямо из булочной, куда он пошел за хлебом.

Напомним, что никакой войны с Россией тогда еще не было и Ичкерия была такой свободной, что свободнее просто не бывает.

Заледенев душой, Муса ждал звонка и дождался его. Звонил не Абу, но уже на следующий день Муса знал, что это все та же тукаевская свора. Бизнесмены они были все же неважные: хороший бизнесмен никогда не станет доить корову до полного ее истощения. Но в свободной Ичкерии жаловаться на их плохой маркетинг было некому.

Теперь мальчик стоил десять тысяч долларов. Муса продал дом, украшения жены и все имущество, но в то время десять тысяч долларов за это получить было нельзя. Похитители деньги – семь тысяч двести – взяли, однако на этот раз сына не вернули. В бизнесе недоимок быть не должно.

Муса метался как оглашенный, но собрал еще только полторы. Его опять похвалили, однако твердо сказали, что мальчика без полного выкупа он не получит.

И здесь психика нормального человека не выдержала. Муса, обещав принести недостающее, сбегал домой за автоматом и прямо у места встречи выпустил в поджидавшего «делегата» все тридцать полновесных патронов. Он даже испытывал какое-то ранее неведомое удовлетворение, когда сразу умершее тело прыгало по грязному асфальту под градом выпущенных вплотную пуль.

Его забрали в тюрьму, откуда выпустили через два дня: один из родственников дошел чуть не до Дудаева.

С помощью родных и старых друзей Муса с женой все же засобирались в Россию: по слухам, там влиятельных чеченцев было побольше, чем в Чечне. Оттуда они надеялись вытащить Руслана.

Но уехать не успели: родственники убитого посредника открыли огонь, еще не заходя в дом. Таню убили сразу, она даже не поняла, что случилось. Дочке пуля попала в ножку, однако Муса стрелял хорошо, и нападавшие на штурм не пошли, занявшись тяжело раненным членом семьи. Мусе удалось вырваться из блокированного дома.

Так он и приехал в Москву, с забинтованной дочкой на руках и без копейки денег в карманах. И даже не похоронив жену. Когда он дозвонился до Агафьи Тихоновны, старухи родственницы Агуреева, это была уже третья или четвертая попытка найти ночлег.

Два дня он проспал, потом занялся поиском влиятельных чеченцев.