Похищение Европы

В поход отправились через три дня. Старенькую, но надежную, перебранную и смазанную умелыми агуреевскими руками «зушку» зацепили «УАЗом» и – поехали. В «батоне» сидели пятеро: двое военных и три местных пуштуна. Одним из которых был ефрейтор Мильштейн.

Откровенно говоря, Агуреев двум остальным пуштунам не доверял. Зверские рожи добротой не лучились, и он диву давался, как легко и спокойно ладит с ними Мойша. Хотя о том, что тощенький шурави понимает пушту, они так и не догадались: объяснялись с ним на ломаном английском.

На блокпостах и в гарнизонах поначалу показывали спецудостоверения, подписанные афганскими «гестаповцами» по просьбе нашей разведки. В детали аборигенов не посвящали: слишком велика была вероятность предательства.

Километров через четыреста роли поменялись: с часовыми в пуштунских шапочках разговаривали местные урки под контролем Мильштейна, всегда держащего наготове свой «карл-густав». Оружие у пуштунов было, но испорченное лично Мильштейном и без патронов – так уж договорились. Болховитинов и Агуреев в порванных военных комбинезонах и без погон были соответственно пленными, которых пуштуны, по легенде, хотели выгодно продать у границы. У Рашида и Самума имелись также рекомендательные письма от одного из влиятельнейших полевых командиров – это уже помог лично начальник разведки, имевший ходы в соответствующие коридоры.

Даже те, кто не умел читать, к упомянутому имени относились с пиететом. Вот почему к исходу второго дня пути они уже были у подножия той самой горы, что действительно была увенчана небольшим, сложенным из белого известняка строением, когда-то гордо возвышающимся над округой, а ныне почти полностью разрушенным. До настоящих гор и до границы отсюда было рукой подать.

А вообще местность оказалась практически безлюдной. Кроме караванщиков, возивших из Пакистана товары для торговли и оружие для борьбы с неверными, здесь никто не бывал.

На верх холма – это все же была невысокая гора – вела совсем разбитая дорога: поднимались по некрутому серпантину со скоростью максимум два-три километра в час. А потом и вовсе отцепили пушку и потащили ее руками.

* * *

На горе повалились на теплую сухую землю буквально вповалку. Агуреев никогда еще так не уставал.

– Слушай, – отдышавшись, спросил он у Блохи, – а ты уверен, что эта зараза еще здесь летает?

– Уверен. Утром будет. Главное – не проспать.

– А с чего ты взял?

– Мойша сказал.

Ефрейтор с пуштунами упал неподалеку от них, метрах в пятнадцати.

– А он откуда узнал?

– От местных, на последнем блокпосту. Ему посоветовали торопиться, потому что потом не сможет нас продать целую неделю. Еще он сказал, что надо быть осторожнее: Самум не верит в килограмм героина и предлагает Рашиду продать нас. Типа – лучше синица в руках.

– А что Рашид? – похолодел Агуреев.

– Отказался. Сказал, что сначала выручит брата, а потом, уже по возвращении, замочит неверных. Вроде как у него даже заказ был от местных.

– Славные ребята, – с легкой дрожью в голосе сказал Агуреев. Ему эта затея не нравилась с самого начала. Но бросить Блоху он, по понятным соображениям, не мог. – Слушайте, а окоп будем рыть? – Под «Зу-23» полагалось отрыть специальный неглубокий окоп, два на два метра, плюс щель-укрытие для личного состава: Агуреев не сомневался, что после начала пальбы из «зушки» окрестные горы могут оказаться не столь безлюдными, как сейчас. Всего – шесть кубометров почти скального грунта на пятерых.

– А без окопа можно? – спросил Болховитинов.

– Стрелять – да, – ответил зенитчик. – А вот выжить потом, если «духи» насядут, вряд ли. Пока еще наши прилетят! Слушай, а ты уверен, что они прилетят?

– Смотря что мы будем иметь утром, – задумчиво произнес Блоха. Он не был слишком высокого мнения о «больших звездах»: из-за трех низших чинов авиаприкрытие могли и не выделить.

– В любом случае скажем, что поймали американского генерала, – решил Агуреев. – И пусть попробуют не прилететь.

* * *

На том и порешили. Пушку изготовили к стрельбе, зарядили снарядные ящики. Это делал Агуреев, чередуя бронебойно-зажигательные с осколочно-фугасными. Потом договорились, кто спит, кто не спит. Причем фокус заключался в том, что неспящих было два: один – легально неспящий, второй – делающий вид, что спит, но спать права не имеющий. Это была нелишняя предосторожность, если имеешь дело с такими субподрядчиками, как Самум и Рашид.

Ночь прошла спокойно. Пару раз часовой поднимал ложную тревогу, но звук оказывался вызванным какой-то иной причиной: может, камень по склону скатился, может, все-таки проехал душманский вездеход – своих в радиусе семидесяти километров не было точно. Да еще Мойша тихо сообщил, что поутру Самум и Рашид все же решили их убить.

– Опять убить? – улыбнулся Блоха. – Вот ведь незадача!

* * *