Похищение Европы

Эта мысль его вдруг развеселила: представил себя в колготках на толстых волосатых ногах.

– Я что-то смешное сказала? – невозмутимо спросила Елена Феликсовна. И искоса посмотрела на Ефима. Глаза у нее все же были невеселые. И очень-очень красивые.

– Мы ведь не торопимся? – спросил Ефим, вновь обнимая женщину. Лена тоже не торопилась: так старательно натягиваемые колготки быстро поползли в обратном направлении…

* * *

Потом они шли обратно в зал по пустым, слабо освещенным коридорам – на стоянке, когда не работали основные двигатели, энергию, видно, экономили – и говорили друг другу что-то смешное. Но оба понимали, что послезавтра – или, точнее, уже завтра: стрелка давно перевалила за полночь – все равно будет грустно.

«Зато Наташке меня упрекнуть не в чем, – не вполне логично размышлял Ефим. – Что с меня, пьяного, возьмешь?». И, чтобы закрепить эту мысль, по приходе в зал выпил еще целых пятьдесят граммов.

* * *

А народонаселение зала претерпело значительные изменения как по численности, так и по составу. Ушли все моряки – их рабочий график никто не отменял. Ушли, утомленные праздником, многие из пожилых туристов.

Не оказалось в зале и Евы с Агуреевым. Одна Дашка стояла потерянно в уголке и, уже особо не скрываясь, тихонько плакала над своей печальной судьбой.

* * *

– Ну, ты чего? – конструктивно сказал Береславский, подойдя к приятному ему существу.

– Убить, что ли, ее? – спросила Даша. Объяснений собеседнику не понадобилось, он, как говорится, полностью был в теме.

– Ну и что это даст?

– Зачем она его унижает? – не выдержала Даша. – Ну не любит, понятно. Я даже рада. Но зачем так унижать?

– Не знаю, – честно ответил Ефим. – Ума не приложу.

– Она сейчас чуть не трахнула Кефира! Прямо в зале! При всех.

– Она может, – согласился Береславский. – Такая современная.

– Шлюха! – вырвалось у Даши. – Знаешь, зачем она это делает?

– Я же сказал – нет. А ты – знаешь?

– Она хочет, чтобы Коленька со злости убил Кефира и его посадили. А она станет хозяйкой «Четверки».

– Какая же ты умная женщина! – фальшиво восхитился Ефим. – Просто роковая княжна! И пол-«Четверки» – тоже она замочила? Иначе хозяйкой не стать.

Даша пристыженно замолчала. Так возвеличивать соперницу ей вовсе не хотелось.

– А где Агуреев? – поинтересовался Ефим.

– Он вышел за Кефиром, минут пятнадцать назад.

– Зачем?

– Не знаю. В морду, наверное, ему дать.

– И ты не проследила?

– Драться не дала. А потом Колю стало тошнить, и он меня прогнал. Сказал – скоро придет.

– А Муса с ним?

– Мусу он еще раньше прогнал. Матом.

– Понятно, – улыбнулся Ефим. – Он в своей каюте?

– Нет. У перил.

– На какой палубе? – перестал улыбаться Береславский. – И на каком борту – левом или правом?

– Откуда я знаю на каком? На этаж ниже нас.

* * *

Ефим, ничего не объясняя, направился к выходу. Ему не понравилось, что надломленный и сильно нетрезвый человек оказался в одиночестве над черной водой.

Он быстро прошел – почти пробежал, что для него было крайне нехарактерно, – по обоим бортам, причем по всем трем палубам. Затем добежал до агуреевской каюты-люкс.

Николая не было нигде…

34. Последний день плавания теплохода «Океанская звезда»

Порт-Саид, Египет

Раннее утро

Агуреева искали по всему судну до пяти часов утра. Заволновались все, даже княжна, которая еще несколько часов назад на рожон лезла, чтобы досадить муженьку. Может, потому и заволновалась больше других – весть об исчезновении Агуреева быстро облетела неспящих, – что многие вспоминали неприятные сцены.

Наверное, не в одном мозгу мелькнула мысль, что, возможно, сильно поддавший человек, к тому же чуть не в одночасье потерявший почти всех близких, мог поддаться искушению решить все проблемы разом. В этом случае Ева становилась невольной пособницей его гибели.

Именно это слово вертелось в голове многих. Ну куда мог деться человек такой комплекции? Не иголка же!

Еще больше подозрений появилось, когда нашелся вроде бы тоже исчезнувший Муса. Он не смог дать никаких внятных объяснений по поводу шефа. На берег тот не сходил, по крайней мере официально. Выход на сушу здесь был организован, как и в большинстве портов, безо всякого КПП: турист показывал паспорт, пограничник – пожилой усатый египтянин – делал отметку в гроссбухе, и можно было выходить на понтонный мост. Когда турист возвращался, он снова показывался стражу. Вот и весь контроль. Который тем не менее можно было обойти лишь одним способом – нырнув с борта в воду.

* * *