Похищение Европы

– Всё! – жестко сказал он. – Все свободны. Остаются Муса, Ефим, Ева и я. Остальные должны соблюдать полное молчание. Оно будет вознаграждено, – уже мягче добавил он.

– Я тоже останусь, – непримиримым тоном заявила Даша.

– Оставайся, – разрешил Агуреев.

Сотрудники «Четверки», еще не вполне пришедшие в себя от стремительно развивавшихся событий, медленно покидали комнату.

* * *

– Это все из-за денег? – спросил он у жены, когда дверь за ушедшими закрылась.

– Деньги нужны не мне, – спокойно и гордо ответила Ева.

– Понятное дело, – вздохнул Агуреев. Видок у него был не очень. Вполне соответствовал его роли – восставшего из могилы.

– Помощь бедным? – безо всякой издевки спросил Ефим.

– На деньги «Четверки» можно накормить изрядный кусок Африки, – сказала княжна.

– Значит, африканцев жалко, – сказал Агуреев. – А нас, получается, нет? Ева, на сколько трупов ты готова? Самолет из Москвы, три директора «Четверки», атака на теплоход. Семен – напоследок (при упоминании Мильштейна Ева заметно вздрогнула). Сколько человек можно убить, чтобы кого-то накормить?

Ева молчала. Потом, после паузы, все же ответила:

– Делайте со мной что хотите. Вам все равно не понять, что в этом мире есть высший судья. И он будет судить вас не по счету в банке.

– А может, по количеству пролитой крови? – грустно предположил Береславский, как-то сразу растерявший боевой задор. Он уже не ненавидел Еву. Ему уже было жаль ее. Так же, наверное, смотрят на пойманного сумасшедшего, убивавшего не за кошелек, а по безумному призыву своего «внутреннего голоса». Пока убивал, непойманный, – вызывал у всех трепет и ужас. А когда попался – печаль и жалость.

– Кончайте со всем, – устало сказала Ева. – Я готова.

* * *

Муса выжидательно посмотрел на командира. Пароход большой, закоулков много. Несмотря на присутствие жандармов, он легко мог устроить княжне смертельный несчастный случай.

– Нет, – тихо сказал Агуреев.

– Ты ее отпустишь? – с ужасом предположил Береславский.

– Да. – По тому, как это было произнесено, стало ясно, что решение обсуждаться не будет.

Ева оживилась: у нее снова появилась надежда.

– Ева, – сказал Агуреев, – сейчас ты на камеру подробно расскажешь обо всем, что знаешь. О самолете…

– Это не я! – выкрикнула княжна. – Это Рамон. И палестинцы – тоже не мои.

– Рамон – твой бывший муж? – усмехнулся Агуреев.

Княжна молча кивнула.

– Ты с ним часто встречалась? – спросил Николай.

Ева не ответила.

– Значит, я еще и рогатый? – улыбнулся Агуреев.

– Ты еще и мудак! – вырвалось у Береславского. – Ее отпускать нельзя!

– Не лезь, Ефим, – предостерег его Николай. – Даже друзьям проход не везде.

– Скольких она еще убьет? – спросил Ефим. – Голодных-то много: пока всех накормишь…

– Она мне жена, – сдерживая гнев, сказал Агуреев.

– А мне – нет, – спокойно сказал Ефим, вставая и направляясь к выходу. Он, обычно мягкий и довольно уступчивый, на этот раз казался стальным.

Муса, напрягшись, привстал – Агуреев жестом усадил его на место.

– Ефим, я прошу тебя, – сказал Агуреев. – Я прошу.

– О чем? – презрительно скривившись, спросил рекламист. – О чем ты меня просишь, Коль?

– Пусть она сама уйдет с судна.

– Хорошо, она уйдет с судна.

– И уедет из Египта.

Ефим задумался. Наконец принял решение:

– Хорошо, она уедет из Египта.

– Обещаешь?

– Обещаю, – сказал Береславский, покидая комнату совещаний.

35. Последний день плавания теплохода «Океанская звезда»

Порт-Саид, Египет

Из дневника Даши Лесной

«Не хочу ничего писать подробно. Не хочу придерживаться хронологии. Какая, к черту, хронология? Сегодня за три часа я сначала умерла, а потом воскресла. Даже Христу понадобилось на это больше времени, прости меня, Господи, за такое сравнение. Я вовсе не богохульствую. Когда приеду в Москву, первым делом пойду в церковь. Такой подарок, который сделал мне Господь, я готова отмаливать всю жизнь.

Оказывается, эта сука и устроила все убийства. Или не все, там звучал какой-то Рамон, ее прошлый муж. Я задушила бы ее собственными руками, несмотря на отмазки насчет всеобщего голода и страданий. Это давно известно: ради общего благоденствия радетели человечества загнобили гораздо больше народу, чем эпидемии чумы, холеры и прочих неприятных болезней, вместе взятые. Те, кто твердой рукой ведут человечество к счастью, даже не убийцы, а механизм массового воспроизводства убийц.

И как ее можно после всего отпускать – для меня непонятно. Неужели из-за того, что он с ней спал?

* * *

Теперь он будет спать со мной. Теперь уже никто его у меня не отнимет.

* * *

И еще одну мысль я буду отмаливать у Бога: я так рада, что он стал моим, что, имей даже на то возможность, не стала бы ничего менять в прошедших кровавых событиях – ведь они привели Коленьку ко мне.

Это и есть мой «скелет в шкафу». Не настоящий. Виртуальный, так сказать. Но я-то понимаю, какой это грех. Фактически я ничем не отличаюсь от Евы. Разве что она планировала убийства ради кормления голодных, а я не остановила бы их – ради обретения своего единственного.