Поездка в Хиву

После ужина я вынул из чехла свою сильно заржавевшую в дороге винтовку и стал чистить ее. Хозяин внимательно изучил оружие и был восхищен скоростью, с какой оно заряжалось.

– Ах, если б у нас были такие ружья, – со вздохом сказал он. – Русские бы сюда не пришли. У хана ничего подобного не имелось.

С этими словами хозяин мой показал мне свое собственное ружье, ствол которого в длину составлял не менее пяти футов, поэтому для устойчивого прицеливания требовалось опирать его на специальную подставку.

– Тоже неплохое оружие, – прибавил он. – Хотя вашему не чета. Чтобы зарядить, нужно пять минут, и еще минуту – чтобы стрельнуть. Пока я один раз выстрелю, русские из своих винтовок перебьют двадцать человек. Поэтому у хана солдат не осталось. И новых ему русские не дадут набрать.

Глава XXXI

Посланец – Хивинская знать – Минареты – Сады – Тутовые деревья – Хива – Укрепления – Рыночная площадь – Виселица – Каким образом казнят убийц – Воображение московитов – Смертные приговоры выносятся редко – Численность населения – Школы – Купола – Дом хивинца – Хивинские бани – Устройство бань – Мой пояс с золотом – Мулла – Капитан Аббот – «Зима убила тысячи неверных собак» – Казначей хана – «Не очень-то они любят вас, англичан» – «Четыре года назад Россия была от нас так же далеко, как сейчас от вас» – Знатные иностранцы – Чернила замерзли – «Урусских таких вещей нет»

Следующим утром мы повстречали на дороге посланца, которого ранее я отправил с письмом к хану. С ним ехали два знатных хивинца. Один из них весьма церемонно поприветствовал нас, после чего сказал, что его величество получил мое письмо и велел ему сопроводить меня в город, а также оказать гостеприимство в его столице.

Мы быстро приближались к Хиве, и город уже виднелся вдали, окруженный высокими стройными деревьями. Над этими густыми рощами вздымались минареты и огромные купола всевозможных расцветок. Повсюду были разбиты сады, прятавшиеся за стенами высотой примерно в девять футов. Многочисленные аллеи тутовых деревьев пересекали ландшафт во всех направлениях.

Оба хивинца скакали впереди; я ехал следом за ними, сменив свой наряд из овчины на черную меховую накидку, дабы показаться в городе в более респектабельном виде. Назар, ехавший на той лошади, которая запиналась, замыкал процессию. Погонщику верблюдов и посланцу он приказал держаться от нас на расстоянии вместе с караваном, поскольку считал, что нам не хватает животных для должного представления моей значимости в глазах местного населения и что лучше въехать в город вообще без каравана, чем с таким, как у меня.

Вскоре мы оказались в столице, которая имеет вытянутую форму и окружена двумя стенами; внешняя достигает в высоту примерно пятидесяти футов; основание у нее из кирпичей, а верхняя часть – глинобитная. Такова первая линия обороны, полностью окружающая город, протянувшийся в границах этой стены примерно на четверть мили. С востока, запада, севера и юга входы перекрыты четырьмя высокими деревянными воротами, обитыми железом. Сами стены во многих местах требуют ремонта.

Центральная часть города окружена второй стеной – не столь высокой, как вышеописанная, но с прибавлением сухого рва, который наполовину завален мусором и обломками. Спускающийся в эту траншею от стены пологий склон используется в качестве кладбища и усеян сотнями могил и надгробий. Между первой и второй стенами расположился рынок, где продается самый разнообразный скот, включая лошадей, овец и верблюдов. Здесь же сгрудилось множество повозок с зерном и сеном. Над головами прохожих вздымается установленная на крепких столбах зловещая поперечная балка.

Это виселица, предназначенная для казни преступников, осужденных за воровство; убийц умерщвляют иным способом, перерезая им горло от уха до уха, как обычно режут овец.

Казнь эта производится на краю большой ямы неподалеку от главной улицы в центре города. Однако здесь я должен оговориться, что те проявления жестокости, в каких обвиняли нынешнего хана и какие он будто бы допускал до захвата его города, на самом деле не имели места. В действительности они случились только в богатом воображении московитов, направленном на поиск удобного повода для захвата соседской собственности. Смертные приговоры выносились лишь в случае серьезного нарушения закона, и нет ни единого примера, когда хан обрек человека на смерть своевольно.