Поездка в Хиву

– Аллах Всемогущий да защитит вас! – шепнул он мне на ухо. – Только бы вам горло не перерезали. А то ведь и мне могут за компанию. О Всевышний, обереги нас и выведи из этого затруднения! Велите, пожалуйста, побрить вам голову. Это их обрадует.

В этот момент брадобрей сунул мне в рот грязный большой палец левой руки, а правой стал размахивать зажатой в ней бритвой; мыло в процессе не участвовало, поскольку считалось, что достаточно одной воды. Сбривать двухнедельную бороду не самое милое дело даже при благоприятных обстоятельствах, когда подбородок ваш хорошенько намылен, а лезвия остры, но в Угенче это вообще превратилось в крайне болезненную процедуру. При каждом движении руки цирюльника бритва вырывала из моей бороды те волосы, какие она не могла срезать по причине недостаточной своей заостренности. Публика же пребывала в полном восторге. С громким и жизнерадостным смехом встречала она каждую мою недовольную гримасу, оценивая ее как неожиданную импровизацию. Впрочем, скоро толпа развеселилась еще сильней, и степень ее наслаждения значительно возросла, когда неуклюжий брадобрей, смущенный скоплением огромного числа зрителей, вдруг занервничал, рука его дрогнула, и он порезал мне щеку.

Наконец вся эта операция завершилась. Я уже выходил из цирюльни, но тут ко мне приблизился некий говоривший по-русски торговец, который пригласил меня позавтракать с ним. Мы прошли до закутка, где были выставлены его товары, и он отодвинул занавес, висевший в самом дальнем углу его магазинчика. Затем чуть склонился и провел меня через проход с низким потолком в просторную комнату. Здесь размещалась его семья. Супруга его хлопотала по какой-то кухонной надобности над горевшим очагом. Лицо ее оставалось открытым, поскольку она не ожидала никаких гостей, но быстрым движением руки дама прикрылась плотной белой шалью. Она вряд ли могла считаться красавицей, и черты ее не поразили бы ни одного путешественника, однако она сочла за лучшее не смущать нас и ушла в гарем, отделенный плотным куском ткани от тех апартаментов, где находились мы.

Вскоре нам принесли блюдо с целой горой риса и маленькими кусочками жареного фазана в кисловатом соусе, затем – жареную рыбу, очень напоминавшую пескарей. Пока я поглощал все это, хозяин забрасывал меня вопросами о тех странах, где я побывал. Он не ведал о существовании водного пути между Великобританией и Индией, считая, что дорога из Англии в эту империю пролегает через Китай. Ему было известно, впрочем, о том, что Индия и Англия – это две разные страны, в чем он выгодно отличался географическими познаниями от своего соотечественника, у которого мы провели предыдущую ночь.

Русский язык мой хозяин выучил в Ташкенте, где провел какое-то время. Он также бывал в Бухаре и общался с разными купцами, ходившими с караванами в Кабул и Лахор. Ему тем более любопытно было познакомиться со мной, что он никогда прежде, как сам признался, не встречал англичанина, а ему очень хотелось узнать, будет ли война между Великобританией и Россией. В Ташкенте, согласно его словам, на эту войну смотрели уже как на нечто вполне решенное, и про Индию русские обитатели этого города говорили как про источник невиданных богатств, из которого они смогут черпать золото, пополняя свои опустевшие карманы.

– И как же они доберутся до Индии? – спросил я. – Дорогу туда перекрывают высокие горы, и если даже русские дойдут, то кто может поручиться, что мы выпустим их обратно.

– Путей туда много, – ответил он. – Летом купцы добираются из Бухары до Кабула за шестнадцать дней; оттуда ведет дорога через Мерв и Герат. Ее контролируют туркмены, но русские с ними разберутся, да еще построят форт в Мерве. У вас в Индии отличные солдаты, но мы слышали, что местное население там вас не любит и примет русских как освободителей.

– А вы как относитесь к русским? – спросил я.

– Хорошо. Они покупают мои товары, когда я в Ташкенте, и не трогают таких маленьких людей, как я. Вот если бы я был богат, тогда другой разговор. Но на этот случай существуют взятки. Нет такого полковника, который не любит денег, и даже генералы не всегда прячут руку в карман.

– А вы были в Хиве, когда пришли русские? – спросил я.

– Нет, я тогда уехал в Ташкент. И мы, если честно, думали, что русским сюда не дойти. Это было ужасно, – прибавил он. – Столько крови пролилось. Так много друзей погибло. Война – страшная вещь.

– Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся с вами в Индии, – отметил я, – и у меня появится возможность отплатить вам за ваше гостеприимство.

– Ну, это если русские вам позволят, – ответил хозяин. – Когда они доберутся до Индостана, тогда не только вам, но и местным ничего не останется. Судя по их офицерам, деньги они могут выжать даже из камня.