Поездка в Хиву

– У меня очень твердые распоряжения по этому поводу, – ответил полковник. – Вы должны возвратиться кратчайшим путем через Казалинск. Но если хотите, можете написать генералу Колпаковскому. Он командует нашими войсками в Туркестане. Я сегодня отправляю курьера с известием о вашей поимке – могу передать с ним и ваше письмо. Ответ генерала получите уже в Казалинске через три-четыре дня.

Тем вечером я ужинал у Иванова, где имел удовольствие свести знакомство с офицерами его штаба. Все они оказались весьма интеллигентными людьми, да к тому же, на мое удивление, вполне воздержанными, что на самом деле большая редкость среди офицеров в европейской части России.

Мы много говорили о русско-английских отношениях, упирая в основном на то, что нашим странам следует оставаться на дружеской ноге, хотя интересы наши, конечно, пересекаются, и что рано или поздно избежать столкновения станет, скорее всего, невозможно.

Когда разговор зашел о Мерве, полковник высказался в том духе, что может взять его в любой момент и не хватает лишь позволения от правительства, и, разумеется, крепость там он бы построил намного более внушительную, чем здесь, в Петро-Александровске.

– На самом деле, – прибавил он, – форт нам тут практически и не нужен. Как видите, все укрепления – это лишь невысокий земляной бруствер. Хивинцы – смирный народ, проблем создают очень мало. И выплаты все совершают регулярно. А вот туркмены – те, конечно, другие. Все время лезут к нашим киргизам. Однако же последнюю вооруженную банду, какая пересекла Аму-Дарью, мы тут поймали уже несколько месяцев тому как. Двоих из того отряда я велел трибуналом судить, после чего их повесили. Вот с тех самых пор туркмены у нас и притихли. Правда, одного моего солдатика держат пленным у себя в Мерве.

– И что, разве они не судили его трибуналом и не повесили? – вопросил я.

– Да нет. Но требуют за него выкуп. Этот малый сказал им, что он офицер. Они в результате заломили за него непомерную сумму. Впрочем, я все равно не собираюсь платить.

– В любом случае взять Мерв не составит никакой трудности, – отметил другой офицер. – Болтают, якобы туда трудно добраться, но наши казаки, уж поверьте, будут под стенами города максимум через неделю – лишь бы командование нам разрешило.

– А то дела тут совсем плохи, – продолжал третий. – Товарищи наши в Ташкенте и Коканде получают награды и повышения, а у нас полная тишина. Я, когда ехал в Петро-Александровск, рассчитывал, честно говоря, на продвижение по службе.

Сам полковник, как выяснилось, сделал тут стремительную карьеру. Будучи всего тридцати двух лет от роду, он командовал на данный момент тремя тысячами людей, и на подходе из Уральска была еще тысяча казаков. С их прибытием войсковая группа в Аму-Дарьинском округе Туркестана увеличивалась до четырех тысяч сабель. Штаб-квартира располагалась в Петро-Александровске, в то время как боевые подразделения размещались в казачьем лагере и Нукусе, представлявшем собой небольшой форт примерно в восьмидесяти милях от Петро-Александровска на правом берегу Аму-Дарьи.

Говорили, что Иванов скоро получит повышение, став генералом, и произойдет это, когда Кауфман вернется из Санкт-Петербурга.

Позже вечером кто-то принес газету. Это был номер «Русского мира» со статьей о чрезмерном количестве офицеров немецкого происхождения на высоких постах в русской армии. Число этих людей относительно населения прибалтийских провинций, откуда они происходили, нарушало все средние пропорции по империи.

По реакции собравшихся можно было легко понять, что особой любви к немцам офицеры гарнизона не испытывали, а сам Иванов, несмотря на его тевтонскую наружность, имел подчеркнутые антипрусские убеждения, в чем его поддерживали практически все его подчиненные. Кстати сказать, во время своего путешествия по России я не раз подмечал во всех классах общества открытую враждебность по отношению к немцам и австрийцам. Поведение последних во время Крымской войны оставило у русских самые горькие воспоминания, помноженные к тому же на антагонизм двух правительств по вопросу Константинополя.

Собравшиеся офицеры были единодушны в том мнении, что военная система в России находится пока в переходном состоянии и что на данный момент они не готовы к войне с таким мощным противником, как Германия. Все сходились на необходимости мира в течение как минимум еще пяти лет, после чего Россия, как они считали, сможет показать зубы.