Подкидыш

— Это судебное расследование, а не светская прогулка, — буркнул брат Пьетро.

Но Лука ответил:

— Конечно, почему же нет? — И Изольда пошла с ним рядом.

Маленький пастушок шагал впереди всех, гордо подняв голову, поскольку все обращали на них внимание, но внутренне явно терзался из-за того, что нарушил материнский запрет. Его пес — крупная пастушья собака, все это время лежавшая в тени повозки рядом с гостиницей, — завидев хозяина, насторожил уши и потрусил за ним следом.

От пыльной рыночной площади мальчик свернул за угол и стал подниматься по неширокой каменной лестнице с грубоватыми стесанными ступенями. Лестница вывела их на тропу, которая вилась по склону горы вдоль быстрого ручья, и вскоре они увидели маленький домик; перед ним расстилался прелестный утиный пруд, а чуть дальше, за домом, на утесе сиял на солнце небольшой водопад. Несколько обветшалая кровля из кирпично-красной черепицы; стены, сплетенные из прутьев и обмазанные смесью штукатурки с соломой, когда-то побеленные, но теперь приобретшие цвет буйволовой кожи; окна без стекол, но с широко распахнутыми навстречу полуденным лучам ставнями — все это отнюдь не свидетельствовало о большом достатке. Во дворе, правда, имелись куры и свинья с поросятами в загончике, а в поле за домом паслись две поистине драгоценные коровы и теленок. Когда вся компания уже приближалась к дому по вымощенной булыжником дорожке, дверь домика приоткрылась, и на крыльцо вышла женщина средних лет. Волосы она тщательно забрала под платок, а поверх домотканого платья надела рабочий передник из какой-то дерюги. Увидев богатых незнакомцев, женщина замерла от удивления, но потом, поглядывая то на одного, то на другого, сказала:

— Доброго вам дня, синьоры. Как это ты посмел, Томмазо, привести сюда таких благородных господ? Надеюсь, он вам никаких хлопот не доставил? Могу я предложить вам что-нибудь прохладительное?

— Это тот человек из гостиницы, который сюда оборотня притащил, — чуть слышно сообщил ей Томмазо, мотнув головой в сторону Луки. — Он хотел непременно с тобой повидаться, хоть я и говорил ему, что не надо этого делать.

— Тебе вообще ничего не надо было ему говорить, — заметила мать. — Таким маленьким грязным мальчишкам никогда не следует вступать в разговоры со взрослыми людьми, да еще и значительно выше их по положению. Ступай, принеси из кладовой кувшин самого лучшего пива, и больше чтоб я от тебя ни слова не слышала. Синьоры, не угодно ли вам присесть? — И она указала на скамью, вделанную в низкую каменную ограду перед домом.

Изольда и Ишрак благодарно ей улыбнулись и с удовольствием уселись на скамью, давая отдых ногам.

— К нам сюда редко кто заглядывает, — сказала женщина, — а уж такие знатные синьоры — и вовсе никогда.

Маленький Томмазо притащил два грубо сколоченных трехногих табурета и поставил перед Лукой и братом Пьетро; затем снова метнулся в дом и принес кувшин легкого пива, один стакан и три кружки. Стакан он смущенно предложил Изольде, а всем остальным подал пиво в кружках.

Лука и брат Пьетро уселись, а женщина продолжала стоять перед ними, комкая край своего грубого передника, потом все же решилась и сказала:

— Томмазо — мальчик хороший. Он обычно не лезет, когда его не спрашивают. Прошу прощения, коли он вас чем обидел…

— Нет, нет, он никуда не лез и вел себя вполне вежливо. Он, кстати, очень помог нам, — поспешил успокоить ее Лука.

— К тому же он очень воспитанный мальчик, и это делает честь его родителям, — добавила Изольда.

— Ваш сын вырастет крупным и сильным мужчиной, — сказала Ишрак.

Гордость осветила лицо матери.

— Это правда, он такой, — сказала она. — Я за него каждый день Бога благодарю.

— Но ведь у вас, говорят, еще один мальчик был, старше Томмазо. — Лука, отставив в сторону кружку с пивом, ласково посмотрел на нее. — Это я от Томмазо узнал. Он рассказал нам, что у него старший брат был.

Тень пробежала по широкому миловидному лицу женщины, и на нем вдруг отчетливо проступила многолетняя горькая усталость.

— Был. Да простит меня Господь, я ведь всего на несколько минут его из виду выпустила, и он… — Вспомнив пропавшего сына, она отвернулась, будучи не в силах продолжать разговор.

— А что случилось? — спросила Изольда.

— Потеряла я его. В одно мгновение потеряла, да только весь век себя казнить буду за это мгновение! Мы с ним в лес пошли, а я тогда еще совсем молодая была; присели мы отдохнуть, и я нечаянно задремала. Вот только когда через несколько минут очнулась, его уже не было. Исчез!

— Он в лесу исчез? — уточнил Лука.

Бедная мать подтвердила это безмолвным кивком, а Изольда, мгновенно вскочив со скамьи, обняла женщину, буквально силой усадила ее на свое место и тихо спросила:

— Уж не волки ли его унесли?