Подкидыш

Почти весь день они слушали разные истории о странных шумах в ночи, о том, как кто-то тихонько пытался отпереть запертую дверь, трогая ручку, о потраве овечьих стад, которые паслись на здешних лугах под присмотром деревенских мальчишек. Эти мальчишки рассказывали об огромном волке-одиночке, бегающем без стаи, который обычно хватал того ягненка, что слишком далеко отошел от матери, и тут же снова скрывался в лесу. Они утверждали, что этот волк иногда бегает на четвереньках, а иногда — на двух ногах, как человек. Возможность встречи с оборотнем вызывала у пастушков такой страх, что они отказались водить овец на верхние пастбища и потребовали, чтобы им разрешили оставаться поблизости от деревни. А один парнишка лет шести от роду рассказал Луке, что его старший брат был этим оборотнем съеден.

— Когда это случилось? — спросил Лука.

— Давно, лет семь назад, — ответил мальчик. — Потому что я его никогда в жизни не видел. Оборотень унес его за год до того, как я на свет появился, и моя мать до сих пор его оплакивает.

— Как же это произошло? — спросил Лука, а брат Пьетро тихонько заметил:

— Ну, сейчас нам очередную сказку расскажут. У этих селян таких сказок полным-полно. Десять к одному, что этот парнишка все выдумал. Или же его брат умер от какой-то мерзкой болезни, а родители не хотят в этом признаваться.

— Мать в лесу нашего ягненка искала, а мой братик с ней пошел, — стал рассказывать мальчик. — Она говорит: я только на минутку присела отдохнуть, а его на коленях держала, он и уснул. А мама тоже очень устала, вот и закрыла ненадолго глаза, а когда проснулась, братик уже исчез. Она думала, что он просто отошел немного в сторону и заблудился, стала его звать, искать повсюду, да так и не нашла.

— Полнейшая чушь! — заметил брат Пьетро.

— А почему твоя мать решила, что мальчика унес оборотень? — спросил Лука.

— Она волчьи следы видела — там, вдоль ручья, земля влажная, на ней следы хорошо видны, — сказал мальчик. — Она все бегала там, звала его, но он не откликался, и она побежала домой за моим отцом. Отец тогда как ушел в лес, так несколько дней и не возвращался, все волчью стаю выслеживал, но даже он, лучший охотник в нашей деревне, не смог моего брата отыскать. Вот тогда мать с отцом и поняли, что его оборотень унес. Забрал его и исчез, как они всегда делают.

— Хорошо, я непременно поговорю с твоей матерью, — решил Лука. — Ты попросишь ее прийти ко мне?

Мальчик колебался.

— Она не придет, — сказал он. — Она все еще по моему братику горюет. Она не любит говорить об этом и с вами тоже не захочет разговаривать.

Брат Пьетро наклонился к Луке и тихо сказал:

— Я десятки раз слышал подобные истории. Скорее всего, с ребенком что-нибудь было не в порядке, и мать втихомолку утопила его в ручье, а дома, мужу и соседям, рассказала эту сногсшибательную историю. Разумеется, она не захочет, чтобы следователь ей всякие вопросы задавал. Боюсь, от разговора с ней никакого толку не будет, а силой выцарапать из нее правду невозможно. Что сделано, то сделано.

Лука повернулся к нему и, прикрывая лицо исписанными листами протокола, чтобы мальчик не понял, о чем они говорят, тоже тихо, но твердо ответил:

— Брат Пьетро, я обязан провести здесь расследование по делу об оборотне и непременно побеседую с каждым, у кого есть хоть какие-то сведения о порождении дьявола. И тебе, моему помощнику, прекрасно известно, что это мой прямой долг. А если в ходе расследования мне станет известно, что в деревне дозволяется убивать младенцев, я и этим делом тоже займусь, ибо моя задача — выявить и расследовать те страхи, что преследуют обитателей христианского мира: все страхи — и великие, и малые; я должен понять, свидетельствует ли происходящее здесь о близости конца света, а смерть младенца и появление оборотня — безусловно, как раз такие свидетельства.

— Ты что ж, непременно хочешь узнать обо всех грехах и страхах этих крестьян? — Брат Пьетро явно был настроен скептически. — Ничего не упустив?

— Да, обо всех, — очень серьезно ответил Лука. — И это, пожалуй, можно назвать моим проклятием, которое сродни тому, что выпало на долю нашего оборотня. Ему на роду написано быть злобным и диким, а мне — во все вмешиваться и выяснять, где истина, пусть даже самая страшная. Разница между нами лишь в том, что я служу Богу, а он — дьяволу и приговорен к смерти.

Сказав так, Лука снова повернулся к мальчику:

— Хорошо. Тогда я сам сейчас схожу к твоей матери.

Он встал из-за стола и вместе с Пьетро стал спускаться по лестнице; мальчик, все еще пытавшийся слабо возражать и покрасневший до ушей, шел впереди. Выходя из гостиницы, они на крыльце встретились с Изольдой и Ишрак.

— Куда это вы направляетесь? — удивилась Изольда.

— Нам необходимо побеседовать с женой одного здешнего крестьянина, матерью этого вот молодого человека, — сказал Лука. Брат Пьетро молча стоял рядом с равнодушным выражением лица, но все же поглядывал на Луку с явным неодобрением.

— А можно, и мы с вами пойдем? — спросила Изольда. — Мы как раз хотели немного прогуляться.