Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

– Мне вовсе не холодно. – Фиби выбрала стул и с гордым видом, словно особа королевских кровей, села, кутаясь в пестрое пончо и скрестив ноги в щиколотках. – А теперь, дорогая, поведайте мне, в чем же дело.

Миссис Толливер прошла к пустому камину и облокотилась о каминную полку, будто в поисках поддержки.

– Я… я, право, не знаю, с чего начать…

– Попробуйте с начала.

– Что ж… – Она глубоко вздохнула. – Вы знаете, почему Шарлотта сейчас у меня?

– Да. В ее школе взорвался водонагреватель.

– Конечно, да. Но истинная причина в том, что ее мать, Аннабель, отдыхает на Майорке. Поэтому некому присмотреть за девочкой дома. Что ж… вчера вечером мне позвонили, где-то в половине десятого… – Миссис Толливер убрала руку с каминной полки и достала из манжета тонкий платок с кружевной отделкой. Она возобновила рассказ, теребя этот лоскуток с таким видом, словно пыталась порвать его на кусочки. – Звонил мой зять Лесли Коллис. Аннабель его бросила. Она не вернется. Она с другим мужчиной, инструктором по верховой езде. Из Южной Африки. И она собирается с ним в Южную Африку.

От чудовищности этого заявления мы с Фиби лишились дара речи. Хорошо еще, что от меня ответа не ожидали. Я покосилась на тетю: та не шевелилась, а ее лицо было скрыто полями шляпы.

– Мне очень жаль, – наконец проговорила Фиби, вкладывая в голос целую гамму эмоций.

– Видишь ли, это еще не все. Я… я правда не знаю, как сказать.

– Полагаю, – произнесла Фиби, – что это имеет отношение к Шарлотте.

– Он утверждает, что Шарлотта не его дочь. Очевидно, Лесли всегда знал об этом, но принял ее ради Майкла, желая сохранить семью. Девочку он никогда не любил. У него вечно не было на нее времени, но я не понимала причин. Меня это всегда огорчало, когда я приезжала к ним. Он вел себя с Шарлоттой раздраженно, будто в его глазах она все делала не так.

– Вы что-нибудь говорили им?

– Я не хотела раздувать проблему.

– Мне Шарлотта всегда казалась очень одинокой.

– Да. Одинокой. Она не принадлежала к их миру. Симпатичной или веселой, как Аннабель, девочка не была. Не хочу, чтобы вы подумали, будто Лесли плохо с ней обращался. Просто он сосредоточил все внимание и любовь на Майкле… а Шарлотте ничего не осталось.

– Так что с ее матерью?

Миссис Толливер снисходительно усмехнулась:

– Вряд ли Аннабель можно назвать хорошей матерью. Как и меня. Материнство – это не мое. Но с Аннабель я еще справлялась. Муж был жив, и мы могли нанять няню. Также помогала домработница. Все было проще.

– А ваш зять знал, что у Аннабель роман с другим мужчиной… этим инструктором?

Миссис Толливер смутилась, словно Фиби оскорбила ее. Она отвернулась, крутя в руках фарфоровую пастушку, стоявшую на камине.

– Я… я не спрашивала об этом. Но… Фиби, ты же знаешь Аннабель. Она всегда была… – Миссис Толливер замешкалась, и я с интересом ждала продолжения фразы. Что могла мать сказать о такой распутной дочери? – Привлекательной. Полной жизни. Лесли все время проводил в Лондоне. Они подолгу не виделись.

– Так он не знал наверняка, – резко бросила Фиби. – Или подозревал.

– Да, полагаю.

– И что теперь будет с Шарлоттой? – спросила Фиби, переходя к сути вопроса.

Миссис Толливер аккуратно вернула фарфоровую статуэтку на место. Потом вновь посмотрела на Фиби, ее губы задрожали, только неясно от чего – от сдерживаемых слез или же гнева.

– Он не хочет забирать Шарлотту. Сказал, что она не его дочь и никогда ею не была. Аннабель бросила его, и он решил отделаться от Шарлотты.

– Не может же он так поступить! – возмутилась Фиби.

– Не знаю, может или нет. Что же мне теперь делать?

– Шарлотта должна быть со своей матерью. Аннабель следует забрать ее с собой в Южную Африку.

– Я… я не уверена, что она нужна моей дочери.

Мы с Фиби замолчали, осознав весь ужас этих слов, и уставились на миссис Толливер. Она моментально покрылась краской.

– Вы имеете в виду, что Шарлотта может помешать Аннабель? – прямолинейно спросила Фиби.

– Не знаю. Аннабель… – Я ожидала услышать, что она, подобно Лесли Коллису, не испытывала к Шарлотте нежных чувств. Но миссис Толливер не смогла произнести этого. – Не знаю, что и сказать. Я словно разрываюсь на части. Мне жаль девочку, но, Фиби, не могу же я оставить ее у себя! Я слишком стара для такого. Мой дом не подходит для ребенка. Здесь нет детской комнаты, даже игрушек нет. Кукольный дом Аннабель давным-давно сломался, а все детские книги я отдала в больницу.

«Неудивительно, что Шарлотте так понравилась карусель», – подумала я.

– К тому же у меня собственная жизнь. Свои интересы, друзья. Шарлотта здесь не слишком-то счастлива. Слоняется по дому почти все время, ничего не говорит, ничего не делает. С ней довольно трудно. Бетти Карноу приходит только по утрам. Помощи не так уж много. Я… я не знаю, что делать. Я в тупике.

Миссис Толливер наконец не выдержала и разрыдалась. Слезы вовсе не красят пожилую женщину. Возможно, стыдясь их или желая избавить нас от неловкости, она подошла к высокому окну и отвернулась, делая вид, будто любуется садом. Тогда-то и раздались всхлипы.