Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

– Не могу понять, почему именно я? – заявила тетя, опуская шляпу еще ниже. – Мы с миссис Толливер не подруги. Она намного ближе общается с милыми дамами, с которыми играет в бридж. Возможно, все дело в Шарлотте. Она знает, как я обожаю девочку. Должно быть… – Фиби резко замолчала. – Прю, почему мы так медленно едем? Ты все еще на второй передаче.

Я переключилась на третью, и мы поехали чуть быстрее.

– Нам нужно торопиться, – напомнила Фиби.

– Знаю, – ответила я. – Но я хочу кое-что рассказать тебе, прежде чем мы приедем к миссис Толливер.

– Что именно?

– Может, это не имеет никакого отношения к тому, о чем собирается поговорить миссис Толливер. Однако я подозреваю обратное. Не знаю, должна ли, но скажу.

Фиби сделала глубокий вдох:

– Это касается Шарлотты, да?

– Да. Дэниел – ее отец.

Покрытые морщинками руки Фиби, лежавшие на коленях, не шелохнулись.

– Он тебе сказал?

– Да, вчера.

– Могла бы сообщить мне, когда вернулась.

– Дэниел не хотел этого.

Мы так медленно двигались, что мне снова пришлось переключиться на пониженную передачу. Машина поехала в горку по дороге, ведущей к церкви.

– Значит, у них с Аннабель все-таки состоялся роман.

– Да. Это было нечто большее, чем незначительная интрижка. В конце лета Аннабель сказала Дэниелу, что ждет ребенка. Тот обратился за советом к Чипсу, который заметил, что отец не обязательно Дэниел – им мог оказаться другой мужчина. Чипс поговорил об этом с Аннабель, и она призналась, что сама не знает, чей это ребенок.

– А я все гадала, почему Дэниел так быстро уехал в Америку. Да, он, конечно, планировал поездку все лето, я знала о его намерениях. Но он вдруг взял и уехал.

– И не возвращался одиннадцать лет.

– Когда он понял, что Шарлотта его дочь?

– Как только увидел ее – у дамбы, когда девочка рисовала под дождем.

– Но как он узнал?

– Шарлотта похожа на его маму в том же возрасте.

– Значит, сомнений нет.

– Нет. Со стороны Дэниела – никаких сомнений.

Фиби замолчала и глубоко и судорожно вздохнула.

– Боже ты мой! – взволнованно выдохнула она.

– Прости. Таким не слишком приятно делиться.

– Возможно, я подсознательно обо всем догадывалась. Мы с Шарлоттой всегда очень ладили, как и с тобой в детстве. Как и с Дэниелом. А еще порой проявлялись в ней отдельные черты… манерность например… которые казались мне знакомыми. То, как она держит карандаш, зажав его в ладони. Дэниел держит его точно так же.

– И Чипс никогда ничего тебе не говорил?

– Ни слова.

– Вероятно, и мне не стоило. Но если миссис Толливер вдруг решится на кошмарные откровения, то лучше быть готовой.

– Я не вижу в этом никаких проблем. Вот был бы сюжет для книги! – Фиби печально добавила: – Возможно, речь пойдет всего лишь о чаепитии в нашем «Женском институте». Тогда твоя сенсационная новость окажется ни к чему.

Времени на беседу не осталось. Пусть я плелась со скоростью улитки, но все равно успела сократить небольшое расстояние от Холли-коттеджа до Уайт-лоджа. Вот уже показались ворота, аккуратная подъездная дорога, гравийная площадка перед классическим домом. Но сегодня парадная дверь была распахнута, а когда мы подъехали почти к самому крыльцу, на пороге показалась миссис Толливер. Она тут же спустилась к нам, словно поджидала в коридоре, сидя на одном из своих уродливых неудобных стульев, которые предназначались, очевидно, для других целей, – скорее всего, на них оставляли пальто или посылки.

Миссис Толливер выглядела, как всегда, безупречно. Я посмотрела на хорошо скроенную юбку, простую блузку, кардиган темно-кораллового цвета, дорогой жемчуг на шее и подходящие серьги, на аккуратно уложенные седые волосы.

Но внутреннее смятение было очевидно. Миссис Толливер казалась сильно расстроенной, лицо опухло, словно бы от слез.

Тетушка открыла дверцу машины.

– Фиби, как хорошо, что ты… как хорошо, что ты приехала.

Она наклонилась, чтобы помочь Фиби выбраться, и заметила за рулем меня. Я неуверенно улыбнулась.

– Прю пришлось поехать со мной, – невозмутимо бросила тетя. – Не возражаете, если она тоже зайдет?

– Ах… – Очевидно, что миссис Толливер возражала, но из-за своего душевного смятения не смогла сказать большего. – Нет, нет, конечно нет.

Я совсем не хотела заходить. За последние два дня мне с лихвой хватило Толливеров, но Фиби нуждалась в моей компании. Напустив равнодушный вид, я тоже выбралась из машины и последовала за двумя женщинами по каменным ступенькам крыльца.

Холл был декорирован камнем, повсюду лежали персидские старинные ковры. На верхние этажи вела изящная лестница с перилами из кованого железа.

Миссис Толливер провела нас по коридору в гостиную. Подождала, когда мы пройдем внутрь, и закрыла за нами дверь, словно опасалась чужих ушей.

Комната была просторной, оформленной в традиционном стиле. Высокие окна выходили в сад. Утреннее солнце еще не проникло внутрь, отчего создавалось ощущение прохлады. Миссис Толливер задрожала.

– Тут холодно. Надеюсь, вы не замерзнете… еще рано… – Она наконец вспомнила о правилах гостеприимства. – Может… зажечь камин?