Под сенью звезд

Исла взяла младшего брата за руку и увела к другому столу, где сидели дети. Логан молил богов, чтобы они поскорее вызвали повара и наглые, раздражающие перешептывания и смешки среди гостей, прекратились. Вскоре перед столами появился повар. Он торжественно нес пудинг. Зазвучала волынка, чье пение сопровождало выход повара. Повар подошел к столу вождя и выложил блюдо перед Логаном и вождями общин. Все с аппетитом смотрели на свежий. Пахнущий пудинг.

Логан немного успокоился. Он вынул кинжал и торжественно разрезал им пудинг на шесть частей. Все порции пудинга раздали вождям кланов.

Логан попробовал пудинг, поблагодарил повара за его работу и выдал тост.

– За наших детей, – сказал Логан, держа кружку крепкого напитка. – За потомство. Пусть острова, ставшие нам домом, кормят и укрывают их сердца от сильных ветров. Пусть острова послужат им надежным убежищем на долгие века. Пусть океан кормит их, а луга и скалы оберегают.

Все гости радостно одобрили слова Логана. Вождь сел, выпив кружку крепкого напитка, пролившимся на его бороду. Встал Натан и торжественно произнес всем:

– Сегодня, на Горских играх одержал победу силач из клана Файфов. Мы приветствуем его, – он поднял бокал, и все еще раз выпили в честь победителя.

После этих слов гости и хозяева начали пировать за столами. Под людской шум и гам тихо пела волынка, наполняя пробудившиеся души людей своим тонким, неповторимым звучанием. Звуки волынки заполняли людской шум и добавляли в его суетливость изысканную мелодию – голос Фарерских островов.

Глава 25

Исла и ее младший братик, Оливер, заручившись поддержкой Бойда – молодого и сильного мужчины, переправились на лодке на остров Стреймой, где Исла иногда любила бывать. На этом острове проживал клан Файферов. Бойд закрепил лодку и отправился в деревню к файферам, а Исла и Оливер пошли к озеру, раскинувшему у подножия скалистой горы, высотой семисот метров над уровнем океана. Это место, где изредка любила бывать Исла, было сказочным по красоте. Прозрачная вода небольшого озера была охвачена с юга пологой скалой, покрытой белым пушком прошлогоднего снега. Озеро питалось небольшими горными ручейками, а само водопадом переходило в воды океана, где разгуливал и хозяйничал тропический Гольфстрим. Благодаря Гольфстриму температура воды круглый год около десяти градусов тепла, что создавало идеальные условия для жизни различных рыб и планктона. Последние привлекали морских обитателей. Зимы на Фарерских островах были теплыми (не ниже нуля по Цельсию), а лето прохладное (от десяти до семнадцати градусов тепла).

Недавно прошел легкий дождь, увлажнивший почву и освеживший почву, а легкий морской ветер нагнал туман, охвативший гору и спускающийся белоснежными облаками к подножию склона, белоснежные части тумана начали покрывать берег озера, подбираясь к его тихой глади, где под легким западным морским бризом, стала появляться рябь. Несколько последних капель, казавшегося неугомонным, дождя упала на гладь озера, разбудив его ото сна.

Исла прислонилась спиной к камню у самого озера, и рукой водила по воде. Ее золотистые волосы, несмотря на туманную облачность, казались сверкавшими в лучах солнца, они вьющимися локонами ниспадали на ее изящные плечи. Она была схожа с осенним цветком, проснувшимся от долгого сна и поднявшегося над землей, чтобы показать миру свою дивную красоту.

Оливер уселся на влажную траву, покрытую инеем, расставил ноги, выпучил и приоткрыл рот. Он с удивление и зачарованностью художника, уставился своими маленькими и круглыми глазками на сестру, не отводя с нее очарованного взгляда. Что роилось в его больном сознании?

Девушка мечтательно глядела на невозмутимую гладь озера, а ее брат зачарованно любовался ее неземной красотой. Не сводя плененного взгляда с девушки, брат вынул из вязаной сумки, которую когда-то связала для него сестра, какой-то рулон. Затем он поудобнее сел, развернул рулон (сделанный из кожи животного) на плоском камне и… стал рисовать на белой высушенной коже. Свой взгляд он переводил с зачарованным интересом от полотна к девушке, вглядываясь в детали оригинала, изящные линии ее фигуры. Одновременно, почти не отрываясь от Ислы, он выводил тонкие линии на кожаном полотне. Когда он не был уверен в своих действиях, он бросал взгляд на рисунок и доводил его до того совершенства, на которое был способен. Постепенно линии соединялись, детали вырисовывались, приобретая форму и содержание.

– Ты рисуешь, Оливер? – спросила Исла, заметившая работу брата.

После непродолжительного молчания, брат ответил:

– Глаза, они как звезды, – он говорил прерывисто, как малые дети говорят по слогам.

– Глаза? – удивленно переспросила Исла. – Чьи глаза?

Мальчик молчал. Исла встала и подошла к брату, по-прежнему рисующему портрет сестры, заглянув в полотно.

– Хм, ты настоящий художник, – сказала она.