Под сенью звезд

К двенадцати лодкам, руководящим старшиной, присоединились еще десять с другого селения. Видимо, управление охотой шло с мыса, где находилось несколько опытных рыбаков, в одном из них Флетт признал старого пирата из паба. Мужчина, которого все называли старшиной, зорко следил за морем. Свои указания он передавал другому мужчине, который передавал их по телефону. Не было сомнения, что управлял всем этим безумием жителей городка старый пират.

Черные дельфины были взяты в дугу и гонимы лодками по направлению к бухте. Дельфины прижимались друг к другу, они были напуганы шумом людей, которые неистово мчались за ними, не выпуская из кольца. Лодки равномерно распределились по дуге так, чтобы не пропустить стадо гринд.

Над поверхностью воды, то тут, то там появлялись черные округленные головы напуганных животных, их высокие спинные плавники возвышались над водой, периодами появлялась вся передняя часть тела. Некоторые дельфины разворачивались и пытались проскочить между лодок в открытое море, где они были бы на свободе. Но обезумевшие люди бросали в них камни и куски острых металлических палок, привязанных к веревкам. Дельфины в суматохе метались, натыкаясь друг на друга. Среди млекопитающих были малыши, неотступно следующие за своими родителями. Детеныши дельфинов не суетились, они не понимали, что происходит и просто следовали за своей стаей, за своими родителями. Впереди дельфинов шел их вожак – это был старый, но еще сильный и подвижный дельфин. Он вел все стадо.

– Тридцать два! – кто-то из рыбаков крикнул, пересчитывая головы дельфинов.

– Маловато! Нужны еще.

– Других не видно.

– Нельзя ждать, эти могут ускользнуть, надо их гнать в бухту.

– Ладно, идем. Всем вперед! Уже лодки! Не дайте им повернуть назад.

Мужчины били дельфинов веслами по их спинам, чтобы те поторапливались м не смогли развернуться. Они отбирали у дельфинов последний шанс на спасение. Дельфины подошли к входу в бухту и увеличили ход, лодки еле поспевали, чтобы не отстать и не разорвать дугу. Старый пират кричал сверху, с каменного мыса, руководя строем лодок, как много лет назад, когда был юным.

Чем ближе подходили животные к берегу, где их ожидали люди, тем суетливее они становились. Вероятно, они догадывались об опасности. Мышеловка закрылась. Дельфины сбились в кучу, они уже не реагировали на камни и острые металлические палки, причиняющие боль. Дельфины выпускали вверх столбики воды, словно приветствуя своего противника. А может они выкидывали людям белый флаг? Просили их о снисхождении, гуманности, милосердии.

Стая черных дельфинов дошла до узкого места бухты, их тела уже касались острых морских камней, казалось, это был финиш, конец их мучений, животные замедлили темп. Неожиданно вожак стаи развернулся и слепо бросился назад, на лодки, плывшие уже вплотную. Он был в длину метров восемь, это был крупный представитель своего рода. За вожаком последовало еще шесть особей. Вожак натолкнулся на одну из лодок и чуть ее не перевернул, это было самое малое, рожденное в безумном отчаянии, в предвкушении страха, на что осмелился он. Это был вызов, крик смелости, но далеко не последний голос животного – смелого, свободного, решительного. Лодка не перевернулась, несмотря на массу вожака, она покачнулась и только. Один из молодых мужчин – высокий, широкоплечий, мускулистый парень, с диким выражением на лице, с яростью, граничащей с отвагой, набросился на дельфина.

Он вонзил в его голову острогу, а затем, выпрыгнув ему на спину и седлав, стал его колоть туловище, лоснящиеся черные бока животного. Дельфин издал дикий, но утонченный звук, отшатнулся, бросил ездока и, повернув к берегу, ретировался. Вода вспенилась под ним, окрасилась кровью. Это было первое красное пятно. Лица молодых людей в лодках и на берегу, видевших метнувшегося от берега вожака стаи, выражали разочарование, потерю, смешанную со страхом, злобой и тревогой.

Загнав стаю крупных дельфинов и их детей на мелководье, узкое место, где тяжело им было развернуться и маневрировать, люди на берегу и в лодках чувствовали чрезмерное возбуждение. Они нахлынули на напуганную стаю, как свирепые, безжалостные хищники. Пощады не было никому: ни взрослым особям, ни их детенышам, которые, уже почуяв опасность, исходившую от беспокойных родителей, стали издавать тонкий молящий писк. Но люди в своем безумстве уже ничего не слышали. Кровь фонтаном брызгала во все стороны, постепенно окрашивая и меняя цвет воды на темно-красный – цвет горя, цвет беды и цвет ярости.