Под местным наркозом

Линда. Вы работаете у нас?

Шлоттау. Заводской электромонтер с пятьдесят первого года. В свое время был в некотором роде подчиненным вашего уважаемого папаши.

Линда. Не можете ли вы выражаться яснее?

Шлоттау. Конечно, с удовольствием, барышня. Центральный участок фронта, сорок четвертый год. Ваш папаша сказал: «Бреслау[11] надо удержать». Вы когда-нибудь слышали, как болтают о геройстве, барышня?

Линда. Что вы хотите?

Шлоттау. К примеру, сходить с вами в киношку. И справиться, когда же он наконец явится, наш господин генерал-фельдмаршал?

Линда. Не тратьтесь зря на билеты. Партия, с которой он вернется, ожидается в конце недели в лагере Фридлянд… Что вы задумали?

Шлоттау. Ничего особенного. Несколько моих дружков-однополчан с нетерпением ждут встречи.

Линда. Я хочу знать, что вы задумали.

Шлоттау. А может, нам все же сходить в киношку в Андернахе?

Линда. Не вижу, с какой стати…

Шлоттау. А вы вообще знаете своего папашу?

Линда. В последний раз он приезжал в отпуск в сорок четвертом.

Шлоттау. Тогда он орудовал в Курляндии[12].

Линда. Он пробыл дома дня три и все время спал…

Шлоттау. Примерно в это время он командовал «Лосиной головой», одиннадцатой пехотной дивизией. Исключительно Восточная Пруссия… Могу вас уверить, ваш папочка отчаянный малый, барышня.

Линда. Теперь я с ним наконец познакомлюсь.

Шлоттау. Я мог бы вам многое порассказать. Веселенькая история.

Линда (прерывая разговор, уходит). Как-нибудь потом, если я соглашусь прошвырнуться с вами в кино…

— Как вы считаете, доктор, может ли, должен ли заводской электрик, который остался стоять в одиночестве между пемзовыми плитами, заключить эту сценку фразой: «Вылитый старик»?

Зубной врач сказал:

— Вы держались молодцом. С нижним левым мы управились.

— Ну так как же? Нравится вам концовка предыдущей сцены или нет?

— А теперь сделаем инъекцию внизу, справа. Вы почти ничего не почувствуете, ведь первые уколы захватили обширную область. Ну вот.

— Или, может, их диалог требует более приподнятого тона? Обвинений, крупномасштабной ненависти, взывающей к отмщению…

— Скажите, пожалуйста, а этот Шлоттау, к которому вы проявляете подозрительное сочувствие, в общем, не кажется ли вам, что его можно счесть за революционера…

— Только если вы будете рассматривать его по стандартам, принятым в этой стране…

— Стало быть, он скорее эдакий пустозвон, горе-революционер…

— Он существовал лишь потому, что существовал Крингс.

(Зубной врач попросил, чтобы, ожидая действия инъекции и глядя на телеэкран, где по первой программе опять показывали передачу «Пемза», я скупыми мазками нарисовал бы двойной портрет этих двух взаимосвязанных персонажей.

— А я тем временем оберну медной фольгой обточенные зубы, хочу убедиться, что они подготовлены правильно.

Я предусмотрительно пополоскал, но со стаканом возникли трудности; мне казалось, что губа у меня распухла и потеряла чувствительность, поэтому я неправильно оценил расстояние между губой и краями стакана и пролил воду. Помощнице зубного врача пришлось обтереть мне губы бумажной салфеткой. Неприятно.)

Хайнц Шлоттау родился в 1920 году в католической области Эрмланд, которая подобно занозе торчала в протестантской Восточной Пруссии; что касается будущего генерал-фельдмаршала, то он появился на свет божий в 1892 году в предгорьях Эйфеля, а именно в Майене, и был сыном мастера-каменотеса, которому принадлежало множество базальтовых месторождений. И Хайнц и Фердинанд росли, не вызывая особого интереса у окружающего мира. Да и наше участие в их судьбе проявится на более поздней стадии, а пока что мы можем рассказать разве что о годах ученичества Шлоттау во Фрауэнбурге и крингсовских прерванных занятиях философией, о работе Шлоттау в качестве электрика, о том, как лихо он танцевал фокстрот в Алленштейне[13] и как лейтенант запаса Крингс отличился в годы первой мировой войны, в частности в двенадцатом сражении на Изонцо.

Но поскольку до того времени, когда начнется обточка двух нижних зубов справа, осталось всего ничего, нам придется перепрыгнуть через несколько ступенек в военной карьере Крингса и в карьере электрика Шлоттау. Посему сообщим нижеследующее: гарнизонными городами знаменитой 11-й пехотной дивизии, именуемой также «Лосиная голова», в мирное время были Алленштейн, Ортельсбург, Бишофсбург, Растенбург, Летцен и Бартенштейн[14]. И вот в 44-й пехотный полк, дислоцированный в Бартенштейне, осенью тридцать восьмого направили рекрута Хайнца Шлоттау, а в то же самое время подполковник, командир горнопехотного полка, который уже успел без потерь участвовать в «аншлюсе» и, оккупировав Чехословакию, создать «протекторат Богемии и Моравии», оказался в Меммингенском гарнизоне.

И Шлоттау и Крингс готовились к дальнейшему. Первый — на песчаном казарменном плацу, второй, согласно приказу, склонившись над топографическими картами, из которых он должен был почерпнуть необходимые сведения о состоянии дорог и укреплений на карпатских перевалах.