Под куполом

Латиф поднял ладонь, и Барби стукнул по ней своей пятернёй. Хороший тогда был день. Знойный, но хороший. Он купил этот ковёр за двести американских долларов и DVD-плеер фирмы «Коби»[262] на все форматы. «Не Линси» был его единственным сувениром из Ирака, и он не ступал на него ногой, никогда. Всегда его обходил. Оставляя Милл, он думал его оставить здесь — в глубине души он считал это способом оставить, наконец, позади Ирак со всем своим тамошним опытом. Куда направляешься, там ты и есть. Самая главная во все века дзенская истина.

Он на него не наступал, был суеверен, что касается этого, всегда ходил вокруг, словно, наступив, мог включить какой-то компьютер в Вашингтоне и вновь оказаться в Багдаде или проклятой Фаллудже. Но кто-то наступал на ковёр, это было видно. «Не Линси» теперь имел морщинки. И был немного сдвинутым. Он лежал строго прямо, когда Барби ушёл из дома сегодня утром — тысячу лет тому назад.

Барби зашёл в спальню. Покрывало смотрелось идеально ровным, как всегда, но чувство, что кто-то здесь побывал, только усилилось. Не застарелым ли потом здесь пахнет? Или это чьи-то психические вибрации? Барби не знал и не переживал за это. Он подошёл к комоду, извлёк верхний ящик и увидел, что его самые протёртые джинсы, которые лежали сверху кучи, теперь оказались внизу. А шорты-хаки, которые он положил молнией вверх, теперь лежат молнией вниз.

Он тут же перешёл ко второй ящику, к носкам. Хватило пяти секунд, чтобы удостовериться, что пропали его личные жетоны, и это его не удивило. Нет, он абсолютно не был этому удивлён.

Он схватил свой дешёвый телефон, который хотел тоже навсегда оставить здесь, и вернулся в гостиную. Общий телефонный справочник Таркера-Честера лежал на столике рядом с дверями, книжечка такая тоненькая, чуть ли не брошюрка. Поискал нужный ему номер, не очень надеясь на то, что он там найдётся. Шефы полиции не имеют привычки делать достоянием гласности свои домашние номера.

А впрочем, кажется, в маленьких городках они это делают. По крайней мере, этот шеф повёл себя так, хотя справочник не открывал о нём всей правды: Г. и Б. Перкинс, Морин-Стрит № 28. Хоть уже перевалило за полночь, Барби не колебался и сразу набрал номер. Он не мог позволить себе ожидания. Потому что подозревал, что у него крайне мало времени.

4

Звонил телефон; конечно, это Гови звонит сказать, что будет поздно, чтобы она заперла двери и ложилась спать…

И тогда до неё дошло — словно неприятные дары из отравляющей коробки, на неё вновь просыпалось осознание того, что Гови умер. Она не знала, кто бы это мог ей звонить по телефону в… — она посмотрела на свои ручные часы — в двенадцать двадцать по полуночи, но это уже не Гови.

Садясь, она вздрогнула и потёрла шею, проклиная себя за то, что заснула на диванчике, а также проклиная того, кто звонит в такую безбожную пору, и вместе с тем освежила в памяти своё нынешнее странное, особое состояние.

Потом она подумала, что для такого позднего звонка может быть только одна причина: Купол или сам исчез, или его пробили. Она довольно сильно ударилась ногой о кофейный столик так, что листы распечаток встряхнулись, прохромала к телефону рядом с креслом Гови (как же ей больно смотреть на это пустое кресло) и схватила телефонную трубку.

— Что? Что?

— Это Дейл Барбара.

— Барби! Его проломили? Купол пробили?

— Нет. Хотелось бы мне звонить вам с такой новостью, но нет.

— Тогда зачем? Уже почти полпервого!

— Вы говорили, что ваш муж вёл следствие в отношении Джима Ренни.

Бренда старалась уловить смысл сказанного им. Она взялась рукой за шею, потрогала то место, которое ей напоследок погладил Гови.

— Он вёл, но я вам говорила, он не имел абсолютных…

— Я помню, что вы мне говорили, — заверил её Барби. — Вы должны выслушать меня, Бренда. Можете? Вы проснулись?

— Конечно, теперь уже да.

— Ваш муж делал какие-то записи?

— Да. В своём ноутбуке. Я их распечатала, — она взглянула на листы ВЕЙДЕР, рассыпанные по всему кофейному столику.

— Хорошо. Завтра утром я хочу, чтобы вы положили эти распечатки в конверт и передали его Джулии Шамвей. Скажите ей, чтобы спрятала их в безопасном месте. В сейфе, если он у неё есть. В кассовом железном ящике или в картотечном шкафу под замок, если сейфа у неё нет. Скажите ей, чтобы она открыла конверт только в том случае, если что-то случится с вами, со мной или с нами двумя.

— Вы меня пугаете.

— В другом случае она не должна его открывать. Если вы ей это скажете, она послушается? Моё чувство мне подсказывает, что да.

— Конечно, да, но почему бы не позволить ей пересмотреть бумаги?

— Потому что если редакторша местной газеты увидит всё, что ваш муж собрал на Большого Джима, и Большой Джим об этом будет знать, большая часть наших преимуществ пойдёт псу под хвост. Вы слушаете?

— Д-д-да… — она поняла, как ей очень, отчаянно хочется, что бы стало так, что этот ночной разговор вёл сейчас Гови.

— Я вам говорил, что, если ракетный удар не подействует, уже сегодня меня могут арестовать. Вы помните, я вам это говорил?

— Конечно.