Почти сквиб (ЛП)

Из-за закрытой двери послышалось шипение аэрозоля, вырывающегося из баллончика со средством против блох, на который вдобавок пару раз наложили увеличивающее заклинание. Через некоторое время в комнате поднялся шум и гам, создаваемый докси и другими вредителями, которые безуспешно пытались побороть неизвестную им напасть.

— Хорошо, теперь мы на денёк оставим их в покое, а завтра вернемся, чтобы собрать трупики, — радостно сказал Гарри. Он знал, что избавил всех от бессмысленного и потенциально опасного многочасового труда. — Главное только, чтобы дверь не открыли слишком рано.

— Нужно отдать приказ Кричеру, иначе он сделает это нарочно, — сказал Сириус. — Кричер! Кричер, мать твою дементор! Иди сюда, бесполезная ты половая тряпка… Интересно, куда он подевался? Обычно всегда путается под ногами и утаскивает к себе в каморку всякий хлам, до которого дотянутся его грязные ручонки.

Тут из комнаты с докси послышался грохот рухнувшего на пол тела.

— Ой? — виновато сказал Гарри.

*

— Гарри, — тихо сказала Гермиона. — Ты, наверное, расстроен, что старостой сделали не тебя, а Рона?

Гарри сел на кровать и внимательно прислушался к своим чувствам. Самообман — это, конечно, хорошее средство от нервов, но Гарри больше предпочитал суровую реальность.

— Да, — признался он. — Есть немного. Я знаю, что это глупо, но я почему-то надеялся, что они предложат мне эту должность. Оказалось, что я не только сквиб, но ещё и дурак. Похоже, магические способности имеют значение и для данной позиции тоже. Но неужели я не имел права надеяться?

Гермиона кивнула:

— Думаю, что каждый должен стремиться к чему-то большему.

— Но, чёрт побери, — перебил её Гарри с лёгким оттенком гнева и разочарования в голосе, — я всю свою жизнь знал, что мои мечты никогда не сбудутся. Так почему же меня это так зацепило?

— Это вполне естественно, — спокойно сказала Гермиона, — чувствовать разочарование.

— Но не для меня. Я думаю, что Хогвартс изменил меня, сделал слабее или что-то в этом роде, — сказал Гарри.

— Нет, Гарри, — сказала она, пересаживаясь чуть ближе. — Он дал тебе надежду. Надежду на лучшую жизнь, надежду, что всё будет хорошо.

— Всё будет хорошо… Это вряд ли, — горько хмыкнул Гарри.

*

— Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа одна тысяча девятьсот девяносто шестого года объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж. — Подсудимый: Гарри Джеймс Поттер. Следователи: Корнелиус Освальд Фадж, Министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава департамента магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, старший заместитель министра. Секретарь суда: Перси Игнатиус Уизли.

Фадж взял из стопки следующий лист пергамента, глубоко вдохнул, прочистил горло, и продолжил:

— Подсудимому вменяется в вину нижеследующее: то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, применил магию в населённом маглами районе и в присутствии магла, что нарушает статью «С» Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов.

Наступила полная тишина.

— Вы Гарри Джеймс Поттер из дома номер четыре по Тисовой улице, Литтл Уингинг, графство Суррей? — спросил Фадж, свирепо глядя на Гарри.

— Да, — ответил Гарри, смирившись с тем, что его снова бросили на произвол судьбы и адвоката не будет.

— Ранее вы были осведомлены о том, что вам не разрешается использовать магию вне школы, пока вам не исполнится семнадцать лет?

— Да, был, — ответил Гарри, лихорадочно соображая, как бы ему оспорить эти обвинения.

Навозными бомбами проблема не решалась, поэтому нужно было придумать что-то другое. Сириус, конечно, присоветовал ему одну линию защиты, но опираться на опыт этого сидельца, который полжизни кормил дементоров, было как-то слишком рискованно.

— И всё же, вы сознательно сотворили магию, и сделали это, полностью осознавая, что находились в непосредственной близости от магла?

Много раз Гарри был свидетелем того, как Дадли с помощью лжи уходил от ответственности даже в самых безнадёжных случаях, в то время как он сам, весь такой правильный, огребал по полной даже там, где был совершенно не виноват. Ещё с ранних лет он категорически не хотел быть хоть в чём-то похожим на Дурслей, но реальность снова и снова била его ключом по голове, пока он не понял, что в некоторых ситуациях из соображений банального самосохранения нужно действовать всё-таки чуть менее благородно.

Девизом Дадли по жизни было всё отрицать и ни в чём не сознаваться, этому его научил отец. И как бы Гарри ни хотелось это отрицать, Дурсль-старший был не самым плохим учителем, и смог передать эту житейскую мудрость не только своему сыну.

— Нет, — уверенно ответил он. — Это был не я.

Присутствующие начали шептаться и гул стал настолько громким, что министру пришлось повысить голос.