Почему РФ - не Россия

нашим подпольным работникам... до сих пор я пытался освободить не более десяти

человек, в то время, когда расстрелянных уже около 7 000 чел., а арестованных не

менее 20 000 чел. И все же я в глазах тт. Бела Кун и Самойловой стал

коммунистом, находящимся под влиянием мелкой буржуазии».

В целом наиболее массовые убийства (помимо регулярных расстрелов в Москве,

Петрограде и губернских городах) имели место в начале 1918 года в Крыму (не

менее 3 тыс. чел.), в Одессе, Донской области и в Киеве (около 5 тыс. чел.,

главным образом офицеров). Анализ списков расстрелянных в 1918–1919 годы в

различных городах свидетельствует, что его представители составляли огромное

большинство жертв, не говоря уже о ставших жертвами толпы и самочинных расправ в

конце 1917 — начале 1918 года. Встречаются сведения, что из 1,7 — 1,8 млн. жертв

террора офицеры составили 54 тыс. (включая, очевидно, и расстрелянных сразу

после гражданской войны), а представители умственного труда — до 370 тыс.; есть

основания полагать, что не менее трети их состояли на государственной службе.

На судьбы военной части служилого слоя — офицеров и военных чиновников (сведений

о которых сохранилось значительно больше, чем о других группах) оказывал влияние

целый ряд обстоятельств: нахождение в конце 1917 — начале 1918 года ещё

значительной их части на разложившемся фронте, а части в плену в Германии и

Австрии. Большинство офицеров стремилось пробраться к своим семьям, чтобы хоть

как-то обеспечить их существование. Семьи кадровых офицеров проживали в это

время в абсолютном большинстве там, где располагались до войны их воинские

части. Подавляющее большинство их стояло в губернских городах центральной

России, находившихся под властью большевиков. (Это обстоятельство, кстати,

послужило главной причиной, по которой большевики смогли впоследствии

мобилизовать столь значительное число офицеров.) Практически все штабы и

управления, равно как и разного рода военные организации, также располагались в

столицах и крупнейших городах. Большинство интеллигенции, из которой в

значительной части происходили офицеры военного времени, также проживало там.

Поэтому естественно, что именно в них (и прежде всего в центах военных округов —

Петрограде, Москве, Киеве, Казани, Тифлисе, Одессе, Омске, Иркутске, Ташкенте)

скопилось наибольшее количество офицеров. Хотя цифры по конкретным городам

называются разные, но порядок их примерно одинаков. В Москве насчитывалось до 50

тыс. офицеров; на конец октября называется также цифра около 55 тыс. и много

незарегистрированных — или 56 тыс.), в Киеве — 40 тыс., в Херсоне и Ростове — по

15, в Симферополе, Екатеринодаре, Минске — по 10 тыс. и т.д. По другим данным, в

Киеве было 19,5 тыс. офицеров, в Пскове 10, в Ростове 9,5 тыс. По третьим — в

Киеве 35–40 тыс., в Херсоне — 12, Харькове — 10, Симферополе — 9, Минске — 8,

Ростове около 16 тыс.

Наибольшее число офицеров и военных чиновников служило в белых формированиях и

учреждениях на Юге России (в т.ч. в добровольческих формированиях 1918 г. на

Украине). Общее число офицеров, убитых в белой армии на Юге, можно определить,

исходя из потерь основных добровольческих частей. Численный состав Корниловской,

Марковской, Дроздовской дивизий был примерно одинаков. Потери убитыми

корниловцев и дроздовцев исчисляются в 14 и 15 тыс. чел., причем для корниловцев

известно точное число офицеров — 5,3 тыс. Потери марковцев несколько ниже, но

зато в марковских частях была выше доля офицеров (в корниловских и дроздовских

она была одинакова), причем изначально, в 1918 г., когда потери были

наибольшими, это были чисто офицерские части. Таким образом, в рядах этих трех

«цветных» дивизий погибло примерно 15 тыс. офицеров. С алексеевцами и другими

добровольческими частями (численность которых, вместе взятых, равна каждой из

трех дивизий) — 20 тыс. Гвардейские и кавалерийские полки Императорской армии,

возрожденные на Юге, потеряли по 20–30 офицеров, т.е. всего примерно 2 тыс. В

других пехотных частях ВСЮР и Русской Армии офицеров было относительно немного,

как и в казачьих войсках. Очень сильно насыщены офицерами были артиллерийские,

бронепоездные и другие технические части (от трети до половины состава), но они

несли сравнительно меньшие потери. Поэтому общее число убитых офицеров едва ли

превысит 30 тыс. С потерями от болезней — до 35–40 тысяч.

В первый период войны — практически в течение всего 1918 г. в плен обычно не

брали, особенно офицеров. В дальнейшем, особенно после того, как начались

мобилизации офицеров в Красную Армию, тех, кто не был после пленения сразу же

убит, стали иногда отправлять в тыл, а некоторых даже пытались привлечь на

службу в красные части, но до осени 1919 г. речь может идти лишь о нескольких

десятках человек. Однако довольно много попало в плен в начале 1920 г. при

агонии белого фронта на Юге. Хорошо известны трагические последствия бездарно

проведенных эвакуаций Одессы и Новороссийска, в которых скопились почти все

отходящие белые части. В Одессе, в частности, попало в плен около 200 офицеров,