Почему не Эванс?

Фрэнки вспомнила про темно-синий крытый «Тэлбот» и про то, что Карстерс был канадцем. Похоже, доктор Николсон – зловещий человек.

После ужина она старалась держаться от него подальше, выбрав для себя общество тихой и хрупкой миссис Николсон. Заметив, что та не спускает глаз с мужа, Фрэнки невольно подумала: любовь ли это или страх?

Николсон развлекал разговором Сильвию, в половине одиннадцатого глянул на свою жену, и оба встали, чтобы откланяться.

– Ну, – сказал Роджер после того, как они ушли, – что вы скажете о нашем докторе Николсоне? Очень сильная личность, не правда ли?

– Согласна с Сильвией, – ответила Фрэнки. – Думаю, он не слишком понравился мне. Жена – более приятный человек.

– Красотка, но дурочка, – сказал Роджер. – Она либо боготворит его, либо до смерти боится… не знаю, как на самом деле.

– Мне тоже так показалось, – согласилась Фрэнки.

– Мне он не нравится, однако должна признать, – взяла слово Сильвия, – что он наделен изрядной внутренней силой. Говорят, что он излечивает наркоманов самым чудесным образом. Людей, чьи родные пришли в полное отчаяние. Несчастные обращаются к нему как к последней надежде и выходят из клиники абсолютно здоровыми.

– О да! – вдруг вскричал Генри Бассингтон-Ффренч. – А ты знаешь, что там происходит? Слышала про жуткие страдания и духовные пытки? К ним обращается человек, привыкший к препарату, и его лишают необходимого вещества – лишают необходимого! – пока он из-за этого не сходит с ума и не начинает колотиться головой о стенку. Вот что он творит на самом деле, этот наделенный «внутренней силой» доктор – мучает людей, пытает их, отправляет в ад, лишает рассудка…

Он содрогался всем телом и вдруг повернулся и выбежал из комнаты.

Сильвия Бассингтон-Ффренч откровенно удивилась.

– Что это случилось с Генри? – спросила она недоуменно. – Он очень взволнован.

Фрэнки и Роджер не смели смотреть друг на друга.

– Он весь вечер был не в своей тарелке, – попробовала сказать Фрэнки.

– Да. Я заметила это. В последние дни он все время не в духе. Как жаль, что он отказался от верховой езды. O, кстати, доктор Николсон пригласил к себе Томми послезавтра на прием, однако мне не нравится, что ребенок так часто ездит в эту клинику, полную нервнобольных и наркоманов.

– Не думаю, что доктор позволит ему встречаться с такими людьми, – возразил Роджер. – Он очень любит детей.

– Да, и мне думается, разочарован тем, что у него нет своих собственных. Возможно, то же самое можно сказать о его супруге. Она такая печальная и ужасно хрупкая.

– Она похожа на скорбящую Богоматерь, – сказала Фрэнки.

– Да, этот образ точно описывает ее.

– Если доктор Николсон так любит детей, то он, наверное, был на вашем детском празднике? – беспечно спросила Фрэнки.

– К сожалению, его тогда не было здесь день или два. Кажется, ему пришлось уехать в Лондон на какую-то конференцию.

– Понятно.

И все направились наверх спать. Но прежде чем уснуть, Фрэнки написала Бобби письмо.

Глава 15 Открытие

Бобби весь измаялся. Вынужденное бездействие было чрезвычайно утомительным. Ужасно вот так сидеть в Лондоне и ничего не делать.

Ему позвонил по телефону Джордж Арбетнот, несколькими лаконичными словами обрисовавший ситуацию как нормальную. Еще через пару дней он получил письмо от Фрэнки, конспиративно направленное на адрес городского дома лорда Марчингтона и переданное ему служанкой.

С тех пор никаких вестей не было.

– Тебе письмо, – окликнул его Баджер.

Бобби ретиво рванулся вперед, однако письмо оказалось надписанным рукой его родителя и проштемпелевано в Марчболте.

Впрочем, в этот же самый момент он заметил аккуратную, в черном, фигуру служанки Фрэнки, приближавшуюся к гаражу.

Через пять минут он уже вскрывал второе послание Фрэнки.