Побег стрелка Шарпа

Когда Шарп проснулся, было уже утро. Пробравшийся в кухню неведомым образом кот сидел на полочке над плитой и умывался, время от времени поглядывая на Шарпа желтыми глазами. Левая рука Сары лежала у него на груди, и он подивился тому, какая у нее гладкая и белая кожа. Девушка спала, и упавший на приоткрытые губы золотистый локон шевелился при каждом вздохе. Шарп выбрался из-под одеяла и, не одеваясь, приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выглянуть в гостиную.

Харпер сидел в кресле, Жоана спала, устроившись у него на коленях. Петли скрипнули, и сержант повернул голову.

– Все спокойно, сэр, – прошептал он.

– Надо было разбудить меня.

– Зачем?

– Как капитан Виченте?

– Вышел, сэр. Отправился на разведку. Обещал далеко не уходить.

– Приготовлю чай, – сказал Шарп и притворил дверь.

Возле плиты нашлась плетеная корзина со щепой и ящик с дровами. Капитан старался не шуметь, но Сара пошевелилась, и он, оглянувшись, увидел, что она смотрит на него из-под вороха одеял.

– Ты прав, армия – хорошая школа.

Шарп прислонился к плите. Девушка села, прижав к груди мундир Харпера, и некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом она опустила руку и почесала бедро. Ее вопрос прозвучал неожиданно:

– Скажи, тебе встречались в Индии люди, которые верят, что после смерти душа переселяется в другого человека?

– Я таких не знал.

– А мне говорили, что они верят в это, – с полной уверенностью заявила Сара.

– Там люди во всякую чепуху верят. Всего не упомнишь.

– Мне думается, – сказала Сара, откинув голову, – что я вернусь в этот мир мужчиной.

– Ну и зря.

– Ты так говоришь, потому что ты свободен. – Она прошлась взглядом по свисающим с балок зеленым побегам.

– Я не свободен. Надо мной целая армия.

Она снова почесалась.

– То, чем мы занимались ночью… – сказала Сара и едва заметно покраснела. Было видно, что ей стоит больших усилий говорить о том, что в темноте представлялось совершенно естественным. – На тебя ведь никак не повлияло. Ты каким был, таким и остался. А я уже другая.

В гостиной прозвучал голос Виченте, а секундой позже в дверь осторожно постучали.

– Подожди минутку, Хорхе, – отозвался Шарп и снова перевел взгляд на Сару. – Я должен чувствовать себя виноватым?

– Нет-нет, – быстро ответила Сара. – Я к тому, что после этого все меняется. Для женщины, – она снова посмотрела вверх, – это не мелочь. А для мужчины, наверное, да.

– Я тебя одну не оставлю.

– Меня это не беспокоит, – заверила его Сара, хотя дело обстояло как раз наоборот. – Просто теперь все новое. Я не та, кем была вчера. И завтра все тоже будет по-другому. – Она слабо улыбнулась. – Понимаешь?

– Наверное, нам стоит поговорить, когда я как следует проснусь. Но сейчас, милая, мне надо поболтать с Хорхе. И я умираю без чая.

Он наклонился, поцеловал ее, потом собрал свои вещи.

Сара нашла в куче свое рваное платье, но вдруг вздрогнула:

– Оно же воняет!

– Надень вот это. – Шарп бросил ей свою рубашку, натянул рейтузы и сунул ноги в сапоги. – Сегодня займемся штопкой и стиркой. Постирать надо все. Сомневаюсь, что чертовы французы уберутся из города раньше чем завтра. Сюда они вряд ли сунутся. – Он подождал, пока она застегнет рубашку, и только тогда открыл дверь. – Извини, Хорхе, разводил огонь.

– Французы уходить не собираются, – доложил португалец. Он был без мундира и уже сделал перевязь для раненой руки. – Далеко я не ходил, понаблюдал сверху – никто никуда не спешит.

– Тоже хотят передохнуть. Думаю, выступят завтра. – Он оглянулся. – Посмотри, остались ли там еще угли, ладно?

Сара проскользнула мимо Виченте, который отступил, чтобы пропустить ее, а потом посмотрел ей вслед и перевел взгляд на Жоану. Обе были босые, в мужских рубашках. Пройдя в кухню вслед за Шарпом, португалец неодобрительно покачал головой:

– Вы тут как в борделе.

– Стрелки – парни везучие. И девочек никто не принуждал. Обе пошли с нами добровольно.

– По-вашему, это оправдание?

Шарп подбросил в плиту щепок.

– А здесь и оправдываться не надо, Хорхе. Это жизнь.

– Вот для чего нам дана религия – чтобы подниматься над жизнью.

– Мне всегда удавалось ускользать как от закона, так и от религии.

Ответ явно пришелся не по вкусу набожному португальцу, тем не менее он промолчал и отвернулся, а отвернувшись, увидел на полке карандашный портрет Шарпа. Лицо его просветлело.

– Отличная работа! И как похоже!

– Здесь, Хорхе, изображен гнев людской против продажного мира.

– Вот как?

– Так сказал тот парень, что это нарисовал.

– Так это не мисс Фрай?

– Здесь был лягушатник, Хорхе. Офицер. Навестил нас, пока вы спали. Отойди-ка, нам огонь несут. – (Мужчины посторонились, пропуская Сару с горящей лучиной. Девушка сунула ее в печь и наклонилась, чтобы раздуть огонь.) – Вот что мы сделаем. Нагреем побольше воды, постираем одежду и выведем блох.

– Блох? – обеспокоенно спросила Сара.

– А почему ты чешешься, милая? Блохи еще не самое страшное. Ну ничего, у нас целый день свободный. Будем ждать, пока крапо уйдут, а уйдут они в лучшем случае завтра.

– Значит, не сегодня?