Побег стрелка Шарпа

По пути Шарп несколько раз замечал висящие на дверях мундиры, обозначавшие, что дом занят и, следовательно, чужих там не ждут, а потому снял свой голубой мундир и повесил на гвоздь у входа. Авось поможет. В первую очередь все набросились на еду. Ели жадно, разрывая солонину и ломая сухари. Шарп с удовольствием растянулся бы где-нибудь в уголке и проспал до вечера, но он знал, что другие хотят того же не меньше.

– Укладывайтесь, – сказал он.

– А ты? – спросил Виченте.

– Кому-то надо покараулить.

В коттедже нашлась крохотная спальня. Ее отдали Виченте, потому что он был офицером. Харпер отправился в кухню, где соорудил постель из штор и одеяла. Жоана последовала за ним, решительно затворив за собой дверь. Сара упала в старое, продавленное кресло, из которого во все стороны лез конский волос.

– Я останусь с тобой, – сообщила она Шарпу и через секунду уснула.

Шарп зарядил винтовку. Садиться он не стал, зная, что сразу уснет, а потому остался у двери. Поставив рядом заряженный штуцер, капитан слушал долетающие издалека крики и смотрел на поднимающийся в безоблачное небо столб серого дыма. Он свое дело сделал.

Пришло время возвращаться в строй.

Глава десятая

Вернувшись в дом майора, братья обнаружили, что волна грабежей, прокатившаяся по городу, обошла его стороной. Причиной тому стал выставленный у особняка караул из дюжины драгун, которых сменили затем люди полковника Баррето, решившего по завершении дневных дел разместиться именно здесь. Мигель и еще пятеро подручных Феррагуса тоже были в доме, благоразумно укрывшись в одной из верхних комнат, чтобы не привлекать внимания французов. Именно Мигель и нарушил мирную беседу братьев сообщением о горящем складе.

Феррагус только что открыл третью бутылку вина. Выслушав Мигеля, он подошел к окну и увидел поднимающиеся над одним из нижних кварталов клубы дыма.

– Ну и что? – Феррагус пожал плечами. – Гореть может что угодно.

– Это склад, – стоял на своем Мигель. – Я поднимался на крышу. Говорю вам, горит склад.

– Какая разница, что горит. – Феррагус приложился к горлышку бутылки. – Мы все продали! Убытки теперь несут французы.

Майор Феррейра тоже подошел к окну и, присмотревшись внимательнее, осенил себя крестным знамением.

– Боюсь, французы с тобой не согласятся, – негромко сказал он, забирая у брата бутылку.

– Но они ведь нам заплатили!

Феррагус попытался вернуть бутылку.

Феррейра убрал ее подальше.

– Французы решат, что мы их обманули. Продали продовольствие, а потом его уничтожили. – Он посмотрел на улочку, ведущую к дому снизу, как будто ожидая, что на ней вот-вот появятся солдаты. – Вот увидишь, они потребуют вернуть деньги.

– Проклятие! – Феррагус только теперь понял, что брат прав, и бросил взгляд на деньги – четыре седельные сумки, доверху набитые французским золотом. – Проклятие!

В затуманенную алкоголем голову стучались тревожные мысли. Горящий склад мог стать причиной серьезных неприятностей.

– Надо уходить. – Майор первым оценил ситуацию и принял решение.

– Уходить? – не понял Феррагус.

– Да. Потому что они придут за нами. В лучшем случае потребуют назад деньги. В худшем – поставят к стенке. Господи, Луиш! Неужели не понятно? Сначала мы подвели их с мукой, теперь со складом. Думаешь, кто-то поверит нашим оправданиям? Все, уходим! Прямо сейчас!

– Готовь лошадей! – бросил Феррагус Мигелю.

– Верхом нам не уйти! – покачал головой майор. Французы забирали всех лошадей, и никакие ссылки на полковника Баррето теперь не помогут. – Нам придется спрятаться. Укрыться где-то в городе и отсидеться, пока они не уйдут.

Все вместе они быстро собрали и вынесли из дому все самое ценное: полученное от французов золото, деньги, которые майор держал у себя в кабинете, столовое серебро. Выйдя через конюшенный двор, португальцы пробрались на соседнюю улицу и укрылись в одном из домов, уже разграбленных французами. Дальше идти не решились – на улицах было полно солдат. Спрятались в подвале.

– И сколько нам здесь сидеть? – хмуро спросил Феррагус.

– Пока армия не уйдет из города.

– А потом?