Победитель получает

— Да, много, даже слишком много смертей и боли. Ещё одна жизнь — лишь капля в море пролитой крови. Но эта капля иная — добровольная жертва ради других, как и моё зрение.

— Когда Безликие требуют кровавых жертв — это понятно, — упрямо наклонила голову Маша. — Но зачем кровь Милосердной Матери, в которую вы верите?! Если Она и в самом деле милосердна…

— Ей не нужна ни кровь, ни смерть — лишь любовь и милосердие. Но иногда ради них приходится умирать. Мне кажется, ты не поняла. Это не требование, — Алана коснулась пальцами свитка. — Это предсказание. Жрец, оставивший нам это послание, видел развилки в тумане грядущего. Скорее всего, их было много, но лишь одна из них вела к освобождению от власти Безликих.

Это очень трудно — увидеть нужную развилку. Уж я-то знаю. Он — увидел. И описал то, что видел. Никто не требует за это жертвы, а менее всех — Милосердная Мать. Но народу, который предал своё Божество, самого себя, своё будущее — всегда приходится платить.

Алана помолчала. Молчала и Маша. В голове снова стало пусто, а сознание начало цепляться за какие-то мелочи, вроде фактуры камня или хрупкости пергамента — выдержит ли он, если развернуть его резко, или рассыпется… Только бы не думать… Не думать, кто именно должен заплатить на этот раз…

Их тут всего четверо — детей этого мира. Алана своё уже заплатила. Вита — еще почти ребёнок, не говоря о том, что она будущая Видящая и необходима своему народу. Как ни считай — остаются Верес и… Лирен.

"Нельзя отнимать у Аланы Вереса", — думала Маша, с отчаянием ощущая, как кольцо сжимается вокруг Лирена. Сжимается. Уже сжалось…

— Я думаю… — медленно проговорила Алана, — это связано с жертвенной чашей, занявшей место Символа Творения в Пирамиде. Ядва сказала, что кто-то должен уничтожить чашу… Мне кажется, это не будет просто. Так что не думай плохо о Милосердной Матери. Если это так — то и эта жертва будет на счету Безликих.

— Но кто… и как…

— Сейчас не время думать об этом. Жрец написал, что мы должны спешить! Всё — больше нет времени на сомнения и размышления, иначе мы упустим единственный шанс и всё окажется напрасным. Подойдите, дети иных миров. Дети трёх миров. Прикоснитесь к Символу, пробудите его!

Маша бросила отчаянный взгляд на Лирена, он ответил ей едва заметной улыбкой, но в ней было столько нежности, что сердце подпрыгнуло в груди и так захотелось обнять его… Хоть раз… Но разве до этого… Она подошла вплотную, Куся уже и так сидел на этой каменной тумбе совсем рядом с чуть выступающей верхушкой кристалла.

Лирен тоже мгновенно оказался рядом, — Маша и не видела его, но ощутила спиной — тёплая стена защиты. Только бы он жил… Справится как-нибудь и без неё! Найдётся хорошая девушка… Он еще может, он должен быть счастливым!

За этими мыслями Маша и сама не заметила, как прикоснулась к острой вершине кристалла. Куся тоже тронул её лапкой. Кото-мышь, похоже, куда лучше неё ощущал значимость момента. Прикосновение лапки было таким мягким и нерешительным, что это наконец вырвало Машу из непроницаемого кокона переживаний за Лирена. Теперь она испугалась за Кусю — всё ли с ним в порядке?

Он выглядел… взволнованным. Таким его Маша ещё не видела. Все усики-сяжки выставлены вперёд, направлены на кристалл и едва заметно трепещут, взгляд зелёных глаз затуманенный, словно он зачарован тем, что видит.

Маша тоже посмотрела на Символ. В глубине прозрачного конуса началось какое-то движение, появились крохотные искры, начавшие своё медленное кружение. Постепенно оно ускорялось, искры слились в один колеблющийся язычок огня.

— Думай о том, что хочешь сделать! — резко бросила Алана Маше. — Ты не смотреть пришла — пробуди его!

Маша немедленно устыдилась. И только теперь явственно ощутила внутреннее напряжение — не своё напряжение. Модуль был весь устремлён к Символу, он… собрался в одну точку концентрированной воли. Маша устыдилась ещё сильнее. А мысли разбегались, чувства метались, как испуганные птицы, которых заперли в тесной клетке да ещё и коты тянут к ним лапы через прутья.

И тут она вспомнила о том, что рассказал Лирен, о Ядве, о Росе и их матерях, обо всех несчастных, погубленных, замученных. Слёзы затмили зрение, и она могла видеть лишь все более яркое пламя, разгорающееся под её рукой и лапкой Куси.

Потом что-то сдвинулось внизу… Символ поднимался из углубления, а спираль, которая прежде лежала вокруг его основания, тоже поднималась, обвивая уже весь кристалл — до самого верха.

Спираль… не плоская, а ведущая ввысь. Не замкнутый круг, а раскрытая спираль — бесконечное движение, хоть и идущее по кругу, но каждый виток — на уровень выше!

Творческий Первоимпульс спускается вниз расширяющимися кругами; порыв разумных существ к добру и свету поднимает их вверх, к Первоисточнику. Символ Творения — бесконечного движения и развития, бесконечной самоотдачи Высшего Начала и бесконечного подъёма Его творения к Творцу…

Внезапно вспомнились разорванные спирали под тёмными капюшонами — чудовищные фрески, которыми служители зла расписали Пирамиду. Существа без лица, а под капюшоном — разорванная спираль…