Победитель получает

— Хоршо, — серьёзно кивнула Роса. — Запомню. Чтоб ты не ста первёртышем. И за тётку млюсь, чтоб… за душу её. Ты не пртив? — робко взглянула на Машу.

— Я только за! — слёзы высохли мгновенно. — Если увидишь Ядву, передавай… я ей очень благодарна. За мятежников. И за нас с Кусей тоже.

Роса отвернулась, глядя в сторону.

— Скрей ты её увдишь, чем я, — сказала тихо. — Если так слчится… скжи, я бду пмнить её… всегда. И млиться за неё.

— Что это ты её хоронишь? — нахмурилась Маша. — Ядва умная и хитрая, всех нас ещё переживёт.

Роса вздохнула тяжело и ничего не ответила.

Через час с небольшим они уже были в пути. Впереди, к некоторому удивлению Маши, шла Вита, за ней — Видящая-Алана, потом Лирен и Маша, Верес замыкал группу. Иногда Лирен и Верес менялись местами.

Куся шёл рядом с Машей, и от его маленькой фигурки, сейчас почти белой с лёгкими мазками серого, веяло таким чувством собственного достоинства, что все остальные выглядели сопровождающими лицами при его особе.

Шли молча. Тропа была хоть и узкой, но удобной, ровной. Время от времени Вита останавливалась, придерживая какую-то ветку или зажимая что-то в гуще пышного куста — такого же, как и многие другие, на взгляд Маши, и, похоже, даже на взгляд Лирена и Вереса.

Только Куся щурился не удивлённо, а многозначительно и чуть насмешливо, и вскоре уже останавливался ещё на подступах к очередной ловушке, нетерпеливо помахивая хвостом в ожидании. Хитрости жителей Холмов были для Куси шиты белыми нитками, и ему не терпелось продолжить путь, но надо было останавливаться и ждать.

Довольно часто тропа разветвлялась, и обычно Вита не колеблясь выбирала, куда повернуть, нередко сворачивая на менее утоптанные ответвления, которые странным образом очень скоро становились утоптанными просто отлично, словно поворачивали на них лишь единицы, а постоянно ходили — десятки, бравшиеся неизвестно откуда.

Маша с облегчением подумала, что чужаки здесь точно далеко не уйдут, но тут же сообразила, что для служителей Безликих ничего не стоит догадаться гнать впереди пленников, а кроме того, стоит найтись хоть одному предателю — запуганному или подкупленному — и все хитрости насмарку…

Они сделали привал, быстро и почти в полном молчании перекусили, двинулись дальше — в том же порядке. Вита снова шла впереди — уверенная и собранная, но иногда Видящая замедляла шаг, а то и останавливалась, поднося руку к голове, как человек, внезапно вспомнивший о чём-то важном.

Вита реагировала мгновенно, будто у неё и на затылке были глаза, — оборачивалась, смотрела на Видящую чуть тревожным взглядом, в котором Маша уже научилась угадывать ожидание, вопрос, надежду и страх, сплавленные воедино. Чего она ждёт? На что надеется? Чего боится?

На следующем привале Маша решилась нарушить молчание:

— А до этой Пирамиды Холмов далеко? — осторожно спросила она.

— Нет, — ответила Вита через несколько секунд, когда Маша уже решила, что её вопрос проигнорировали. — Завтра должны дойти.

— Сегодня, — нахмурилась Видящая, сидевшая с закрытыми глазами и отсутствующим видом. — У нас мало времени. Мы должны дойти сегодня. Заночуем рядом с ней. Я должна провести ночь рядом с Пирамидой, — Алана говорила монотонно, не открывая глаз и не шевелясь, лицо её оставалось непроницаемым, но странным образом у Маши сложилось впечатление, что Видящая уговаривает сама себя.

— Это опасно? — мрачно спросил Лирен, которого, похоже, посетили те же мысли.

— Всё, связанное с Пирамидами, опасно. Они созданы не для того, чтобы кто угодно входил в них, тем более теперь, когда не осталось жрецов. Жрецы знали секреты Пирамид и ведали многие их тайны, многие, но не все. Говорят, всех их тайн не знали даже те, кто создал Пирамиды.

— Как такое возможно? — нахмурился Верес.

Видящая внезапно улыбнулась, и всем как-то сразу стало легче.

— Людям действия, как ты и твой сын, трудно такое понять. Но люди откровения, услышав мои слова, ничуть не удивились бы. К нам приходят отголоски неведомого, непостижимого для смертных существ, для ограниченных умов, способных познавать лишь то, что видят глаза, слышат уши или осязают руки.

— Чистый разум, отрезанный от обычного зрения, слуха, осязания, — он тоже способен познавать… нечто. Он смотрит по-своему, — она указала на раскрытый глаз между двух закрытых на своей повязке. — А чистый дух, почти вовсе отрезанный от тела, способен увидеть ещё больше…

Вита недовольно шевельнулась, покосившись на Видящую. Верес, очевидно, заметил это и нахмурился еще сильнее.

— Но у всего есть своя цена, — весомо произнесла Вита.

— Да, — эхом откликнулась Алана. — У всего. Мы говорили о Пирамидах… Так вот — построить их могли лишь те, что были и людьми действия, и людьми откровения. Это редкость. Обычно люди откровения не слишком способны к действию и наоборот. И когда люди откровения начинают действовать, они далеко не всегда понимают, что делают. Или — понимают не до конца. Я думаю, что тебе это знакомо, — Алана приоткрыла глаза и указала на Машу.