По ту сторону Темного портала

Не отчаивайся, – послышался мелодичный голос, похожий на перезвон больших и маленьких колоколов или на шум океана. – Свет с тобой. Мы с тобой. Какой бы необъятной ни казалась тьма, Свет рассеет ее. В каком бы мире ты ни оказался, с каким бы существом ни столкнулся, Свет будет там, в том мире и в той душе. Знай это и иди вперед с радостью в сердце, Туралион.

Сердце паладина словно запело в ответ и снова забилось. Он вдруг понял, что оно и не останавливалось – его долгое, упоительное оцепенение длилось не больше мига.

Кадгар дал Туралиону время осознать сказанное. Наконец, тот поднял голову. Его взгляд был сосредоточенным и ясным, а выражение лица – решительным.

– Мы должны их остановить, – твердо заявил Туралион. – Мы не можем позволить другим невинным мирам оказаться жертвами этого… этого… кошмара. Все закончится здесь. На Азероте. Никому больше не придется страдать так, как страдали мы. Свет озаряет и другие миры, а не только этот, и ему нужна наша помощь. Он ее получит.

Кадгар услышал, как некоторые бойцы Туралиона недовольно заворчали. Юный генерал тоже это заметил и, нахмурившись, встал.

– Если кто-то желает что-то сказать, пусть скажет прямо, – приказал он. Переговаривавшиеся солдаты посмотрели друг на друга, а затем один из них шагнул вперед.

– Сэр… почему бы нам просто не отпустить их? Если орки смогут захватить другие миры, то, может быть, они просто уйдут и оставят нас в покое.

– Даже если бы все и было так просто, мы не можем этого допустить. Неужели вы не понимаете? – удивился Туралион. – Мы должны их остановить. Мы не можем спасти наш мир, пожертвовав при этом бесчисленными невинными жизнями!

– Кроме того, – раздался звонкий голос подошедшей к ним Аллерии. Ее одежда была пыльной, промокшей от пота и заляпанной кровью, которая выглядела слишком темной, чтобы оказаться ее собственной, – что помешает им вернуться, когда они разжиреют с награбленного? – Конечно же, она все слышала своим острым слухом. Кадгару показалось, что Аллерия выглядит чуть бледнее обычного, но эльфийка была почти пугающе невозмутима. – Вам бы хотелось сразиться с Ордой вдвое больше, чем та, с которой мы столкнулись во Второй войне, причем с единой и способной открыть порталы в любую точку Азерота?

Кадгар увидел в глазах Туралиона разочарование. Паладин надеялся, что солдаты поймут его. А еще он надеялся, что поймет Аллерия. Но эльфийка, похоже, все еще отдавалась своей ненависти к оркам. Ей было все равно, что случится с другими мирами. Она желала лишь найти оставшихся орков и прикончить их своими руками, и ей не хотелось делиться этой жестокой радостью с другими. Она повернулась к Туралиону, ее щеки на мгновение порозовели, а затем снова побледнели.

– Сэр, пока мы сражались, я кое-что заметила, и, думаю, вам стоит об этом знать. Мы видели отряд…

Кадгар почти не прислушивался к ее мелодичному голосу. Что-то еще не давало ему покоя… что-то было не так. Внезапно он все понял и ахнул.

– Я идиот! – воскликнул Кадгар, прерывая Аллерию на полуслове. – Они не проигрывают! – продолжил кричать он. – Они отступают! Они нашли все необходимые им артефакты, и теперь возвращаются домой, на Дренор! Все это вторжение было лишь отвлекающим маневром, и они во всем преуспели!

Газ Кромсатель Душ потрясенно смотрел на него, в его горящих глазах читался страх. Рыцарь смерти вскочил на ноги и разорвал крепкие путы, связывавшие его по рукам и ногам. Страх придал ему и магических сил – где-то глубоко внутри самого себя Газ смог отвести ментальное копье Кадгара, и выставить новые щиты, которые отразили рефлекторную попытку мага снова взять его под контроль.

– Вы не помешаете нам! – взревел Газ, прыгая на Кадгара и хватая верховного мага за горло своими закованными в латные перчатки руками. – Вы не лишите нас нашей судьбы!

Рыцарь смерти стал сжимать руки, и Кадгар начал задыхаться. Он пытался сбросить противника с себя, но его зрение затуманилось. В глазах у мага потемнело, перед взглядом засверкали цветные пятна. Он не мог ни избавиться от вцепившихся в него рук, ни вспомнить какое-либо заклинание.

Вдруг безумная пляска различных цветов сменилась ослепительной белой вспышкой. Она опалила глаза Кадгара, но тут же обволокла его утешительным теплом и придала ощущение спокойствия, которое шло вразрез с болью, которую причиняли руки, давившие на его глотку и не дававшие крови прилить к голове. Маг даже на мгновение подумал, что уже умер и просто еще не заметил этого.

Свет стал ярче, а затем потух. Мертвые руки на шее Кадгара еще раз конвульсивно сжались, а затем вдруг перестали давить. Кадгар покачнулся, заморгал, все еще ослепленный белой вспышкой, закашлялся и стал ловить ртом воздух, стараясь поскорее наполнить свои легкие кислородом.