Читаем По ту сторону фронта полностью

— Вы все слышали насчет Дюнкерка, — продолжал Захаров. — Вот вам второй фронт: высадились. Сделали пробу, чтобы успокоить общественно мнение. А теперь снова будут готовиться не знаю сколько лет и обсуждать в парламенте. Черчиллю невыгодно открывать второй фронт… А нам, партизанам, не пристало ждать: мы сами должны создавать второй фронт по эту сторону фронта.

Еще больше вопросов и споров вызвала другая часть моего доклада — о задачах и методах борьбы в тылу врага. Ссылаясь на решение ЦК КП(б)Б, я решительно заявил, что сейчас, когда враг подбирается к Волге и Кавказу, нет никакой надобности идти к линии фронта, теряя время и неся ненужные потери. Надо задержать продвижение гитлеровцев здесь, в тылу, расстраивать или совсем парализовать коммуникации врага, дезорганизовать работу фашистских учреждений, отвлекать на себя как можно больше неприятельских сил. С этим согласились. Но каковы же средства борьбы? Где достать оружие?

Большая земля не может снабдить все группы. Надо снабжаться за счет самих фашистов, разоружая полицию, уничтожая мелкие гарнизоны, перехватывая на дорогах немецкие машины, мотоциклистов и велосипедистов. Это было ясно. Но когда, я заговорил о самых простых средствах борьбы — о пилах и топорах, о соломе и спичках, о баграх и ножах, о смоляках и гвоздях, некоторые слушатели не хотели принимать это всерьез. Пришлось долго и обстоятельно объяснять, что врага можно бить не только силой и техникой, но и умением, и хитростью. При помощи спичек можно уничтожить нефтесклады и хлеб, приготовленный для отправки в Германию. Топорами и пилами можно надолго вывести из строя телефонно-телеграфную связь, а ведь без нее и нормальное движение поездов нарушится. А там, где эта связь лучше охраняется, провода можно рвать баграми. Можно подпиливать и поджигать мосты. И даже обыкновенная веревка, протянутая на пути немецкого мотоциклиста, служит хорошим оружием.

Эти способы были уже использованы нами, и я привел целый ряд достаточно убедительных примеров. Таких же примеров немало напомнили пришедшие со мной товарищи. И все-таки некоторые сомневались, а командир одной группы Жирнок начал спорить:

— Так воевали только при Иване Грозном. Топоры да веревки! Это — сущая чепуха! У немцев — техника, а мы против танков — со спичками. Мы будем тогда воевать с ними по-настоящему, когда у нас будет оружие. А до тех пор придется попусту терять людей…

Эту явную демагогию не поддержали даже сомневающиеся. Несколько человек выступили против, и особенно резко говорил Мировой, который знал группу Жирнока:

— Жирнок требует пушек, танков и самолетов из Москвы, а пока они прибудут, хочет сидеть и ждать… Мы знаем Жирнока: около года его группа бездействует, должно быть, и в самом деле ждет оружия… Нет уж, если ты хочешь воевать танками и пушками, возьми их у немцев и воюй…

Но важнее всего был вопрос о дисциплине, и об организационном строении отрядов. Пока существует выборность командиров, обсуждения, разногласия, споры, не может быть и речи о боеспособных группах, не может быть и речи об активной борьбе. Пора перестраиваться.

Я рассказал о том, что имеется решение ЦК КП(б)Б положить конец этой неуместной «демократии». Отныне командиры будут не выбираться, а назначаться. На первое время — до прибытия представителя ЦК — остаются прежние командиры, и они обязаны всеми мерами укреплять дисциплину. Этот вопрос не вызвал никаких разногласий, потому что почти все участник совещания сами жаловались именно на неорганизованность и отсутствие дисциплины.

Положение с ранеными, хотя и очень сложное, все же не было безвыходным. Разрешить его можно путем организации партизанских госпиталей в самых глухих лесных местах, куда надо доставлять продовольствие и медикаменты. Особенно важно сохранять в строгой тайне расположение этих госпиталей.

Связь с Большой землей тоже будет налажена в ближайшее время.

Совещание затянулось. Когда мы начинали, солнце еще высоко стояло над лесом. А потом и не заметили, как надвинулись сумерки, воздух стал синим, густые тени поползли из лесу. Пришлось зажечь костры и при их пляшущем свете продолжать разговор. Разошлись далеко за полночь. Луна еще не появилась, в лесу — хоть глаз выколи.

Утром, добравшись до своей базы, я сразу же написал Бате о положении этих отрядов, чтобы он сообщил о них в Москву.

* * *

Отправляясь от Белого озера к Выгоновскому, мы захватили с собой семнадцать рапид — семнадцать «взрывов», то есть что-то около восьмидесяти пяти килограммов толу.

— Теперь вам хватит месяца на полтора, — сказал, провожая нас, Батя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии