Платье

– Изабель, позволь представить тебе месье… Месье… Как вас зовут?

– Борг, – доводит до конца его мысль сосед, – Бьорн Борг.

Троица слегка кланяется и одаривает его наиширочайшей, радушной улыбкой.

– Как-как? – переспрашивает Жан-Пьер, к которому тотчас возвращается вся его бдительность.

– Бьорн Борг.

– Вас и правда зовут Бьорн Борг?

– Да, – смеется сосед, – Бьорн – это имя, а Борг фамилия.

– Бьорн Борг, мне это что-то напоминает… – реагирует на его слова Поль, почесывая макушку. – Что-то я такое уже где-то слышал… Вы случайно не сотрудник налоговой службы?

– Кто бы сомневался, что ты где-то слышал это имя! – восклицает Жан-Пьер, стараясь держать в узде нервы. – Бьорн Борг – это теннисист!

– Вы действительно теннисист? – с невинным видом спрашивает Соланж.

– Да нет, – улыбается сосед.

– Соланж, да включи ты хоть на пару секунд мозги! – выходит из себя Жан-Пьер, в глубине души думая, что глубины глупости этой женщины поистине неизмеримы. – Месье, конечно же, никакой не теннисист! Он пошутил… Это была шутка! Он назвался Бьорном Боргом, но с тем же успехом мог взять себе имя Рафаэля Надаля и Роджера Федерера!

– С какой это стати? – спрашивает Поль. – Они что, тоже налоговики?

– Нет, просто вы с Соланж конченые придурки! – вопит Жан-Пьер, от чего сосед тут же хмурит брови.

– Боже, я тебя прошу, не начинай! – перебивает его Изабель.

– Ничего страшного… – вносит нотку успокоения сосед. – Но должен сказать, месье, что я и не собирался шутить, меня действительно зовут Бьорн Борг.

Жан-Пьер вновь чувствует, как из-под ног уходит земля. Он будто умирает в пустыне от жажды, видит впереди оазис, но вдруг понимает, что это всего лишь мираж.

– Но позвольте… Это не… Этого не может быть… Вы не можете быть Бьорном Боргом…

– Ну все, Жан-Пьер, хватит! – ругает его Изабель. – Так или иначе, а месье лучше знает, как его зовут!

– Но ведь такие имя и фамилию, как Бьорн Борг, встретишь нечасто, – защищается тот.

– Знаете, – пускается в объяснения сосед, – фамилия Борг в Швеции распространена довольно широко. Не говоря уже об имени Бьорн.

– В Швеции это еще можно допустить, но здесь…

– Я швед.

Жан-Пьер, явно растеряв все ориентиры, широко распахивает глаза.

– Вы швед?

– Да, я родился в небольшом городке Вастервик на юге страны, в той же коммуне, что и Стефан Эдберг.

Поль подпрыгивает на месте.

– Ага! Теперь я уверен – этот точно налоговик!

– Да нет же, – убито качает головой Жан-Пьер, – Эдберг тоже победитель многих теннисных турниров.

– Они в этой своей Швеции все играют в теннис? – с полуслова шутит Соланж.

– Ну естественно! – отказывается от дальнейшей борьбы Жан-Пьер, вновь сваливаясь в адскую спираль. – А чем еще заниматься в Швеции, как не теннисом? Там все в него играют. Эта публика даже рождается с ракеткой в руках. В Швеции только то и можно, что играть в теннис… и ловить в море селедку. Вопрос лишь в том, что Эдберг выиграл не чемпионат мира по ловле селедки, а Ролан-Гаррос.

– Уимблдон, – поправляет его Изабель.

– Что?

– Эдберг вышел победителем на кортах Уимблдона, а не Ролан-Гарроса.

Жан-Пьер в упор не помнит, чтобы его жена интересовалась спортом. С другой стороны, когда он дремал перед экраном во время игр Открытого чемпионата Франции или Австралии по теннису на канале «Евроспорт», она то и дело донимала его вопросами о том, как вообще можно смотреть эту «хрень». И не раз изумлялась, в чем же, собственно, заключается радость пялиться на то, как эти типы часами бьют ракеткой по мячу.

– И давно ты стала проявлять интерес к теннису?

– А мне всегда нравилось любоваться этими высокими парнями в шортах, – отвечает она, всем своим видом выражая восторг.

«Она опять подталкивает меня в нужном ей направлении, – думает Жан-Пьер, пребывая уже не в том положении, чтобы переживать по пустякам. – А этот сосед? Он случайно надо мной не издевается?»

– Вы и правда швед?

– Да, а что?

– Да нет, ничего… Просто… Скажем, там таких, как вы, не так уж много…

Изабель, Поль и Соланж в ужасе опускают глаза и усиленно изучают носки своей обуви. Каждый из них прекрасно понял, какая именно мысль родилась в больном мозгу Жан-Пьера. А его жена молит бога, чтобы с его губ не сорвалось слово «негр».

– Таких, как я? Что вы имеете в виду?

– Ну… Таких… Смуглых! Вот каких!

– Знаете, что бы там ни говорили легенды, шведы далеко не все блондины, – улыбается сосед.

Изабель ему чрезвычайно признательна, этому месье Боргу. Он мог бы воспринять все хуже некуда. Но ему хватило элегантности сделать вид, что ничего не произошло. Судя по всему, внутри этот человек так же прекрасен, как и снаружи.

– Вы совершенно правы, – поспешно говорит она, будто его благодаря, – Микаель Пернфорс, к примеру, был не блондин, а брюнет.

Жан-Пьер на миг немеет от изумления, а потом говорит:

– Так ты и Пернфорса знаешь? Охренеть! Я только сейчас узнал, что двадцать лет женат на Лионеле Шамуло![18]

– Этим вечером, Жан-Пьер, тебе предстоит сделать еще много открытий… – говорит ему Изабель, ничуть не думая шутить. – Не обращайте внимания, месье Борг…

– Зовите меня Бьорн.