Платье

Если бы Изабель уехала молиться в Ла Бурбуль, хватило бы ему сил в одиночку потягивать анисовый ликер в Бандоле? Не факт… Тем не менее такие мысли посещали его не раз. Сделать отступление от правил и пожить в одиночестве. Более того, он даже предавался мечтаниям. Грезил, как рядом не будет жены, как он будет делать что, когда и как ему заблагорассудится. Как будет свободным – в самом широком понимании этого слова. Лакомиться в «Нарвале» в девять часов утра, коли на то будет охота. Часами наблюдать в порту за игроками в петанк, питая к ним симпатию. А может даже, влиться в их ряды, почему бы и нет? Просадить пару сотен евро на «одноруких бандитах». А потом спуститься в ночной клуб «Блэк Джек» под казино и выпить джина с тоником… Но если по правде, то что ему делать среди девчонок и пацанов, которыми он наверняка кишмя кишит? Разве он не будет вызывать смех, облокотившись на барную стойку и глядя, как они извиваются телами под непонятную и даже вызывающую у него отвращение музыку? Он будет выглядеть как старый извращенец среди юных девиц в дырявых джинсах, под которыми он будет неизбежно разглядывать их формы. Впрочем, начать надо с того, пустит ли его туда вообще охрана?

Да, жена это и правда тюрьма, но он к ней привык. И лечиться от недуга под названием «семейная жизнь» уже слишком поздно. Как и пытаться избавиться от стокгольмского синдрома. Так что нет, ни в какой Бандоль без нее он не поедет. Потому что нуждается в ней, в ее присутствии и взгляде, в ее замечаниях. В ее теле. Потому что даже представить не может себе мира без Изабель.

– Хотя, с другой стороны, тебя никто не заставляет ехать в Ла Бурбуль…

– Да, знаю. Но ты меня тормозишь, а у меня есть полное право двигаться вперед.

– Вперед?

– А то как же!

– Допустим…

– А куда ж деваться, только и остается, что допустить.

Изабель поднимается на ноги. Жизнь продолжается. Пора заказывать суши. Стоит сделать заказ, как Соланж с Полем тут же и придут.

– Вот видишь, разве стоило доводить себя до такого состояния? Я поеду в Ла Бурбуль одна, и дело с концом. А не одна, так с подругой.

– Предупреждаю тебя сразу – только не с Марией, да?

Изабель смотрит на него круглыми, как два шара, глазами:

– Ты вообще о чем?

– За твои медитативные индусские практики придется вывалить уйму денег. Лично я не намерен платить за Марию, она и без того мне влетает в кругленькую сумму.

– Нашу домработницу я, конечно, люблю, но в отпуск с ней ехать не собираюсь.

Жан-Пьер хохочет как безумный в приступе чуть ли не сатанинского смеха. Он что, совсем с катушек слетел? Или это все от выпивки? В Кошене у Изабель есть отличный нарколог.

– Да и потом, Мария, насколько я ее знаю, не станет заключать деревья в страстные любовные объятия – скорее уж возьмется плести из них корзинки!

– Ладно! Давай на две минутки забудем и о Марии, и о Ла Бурбуле! Ты за?

– Еще как! А почему только на две? Можно и больше.

– Вот и чудно! Я наберу тебе ванну и закажу суши. Это, пожалуй, поднимет тебе настроение.

Почему она это говорит? Настроение у него и без того нормальное, по крайней мере не хуже обычного. Но от всего этого с ума можно сойти: сначала она донимала его историей с этим платьем, потом своей овернской йогой, а теперь сама же обвиняет в плохом настроении. Это и называется «мир наоборот».

Изабель отправляется в ванную приступить к реализации задуманного. Жан-Пьер думает, что плескаться в воде в такой час немного странновато. Но если он утонет, то это будет прекрасный предлог избежать встречи с Полем и Соланж. Интересно, а на его похороны эти агенты фиска придут?

Оказавшись на месте, Изабель открывает краны и орет:

– Тебе какой шарик в воду добавить? Мускус с имбирем или липу с лепестками роз?

– Лучше мускус с имбирем! – тут же отвечает он.

И тихо, в бороду, добавляет:

– Не хватало еще, чтобы от меня несло, как от какой-то профурсетки.

19 часов 43 минуты

Плеск набираемой в ванну воды позволяет Жан-Пьеру обрести некое подобие безмятежности. Будь он одним из тех успешных богемных парижских неженок, которые внушают ему одно только презрение, хотя и не без примеси страха приобрести с ними сходство, обязательно купил бы себе запись звуков природы: «Дождь в тропическом лесу», «Океанский полдень», «Пение птиц в калифорнийском округе Сонома». От этих мыслей ему захотелось налить еще бокальчик красненького. Решение его алкоголизма, пожалуй, в том и состоит, чтобы без конца слушать альбом «Успокоительные звуки природы и лечение музыкой «эмбиент»…

Расслабившись, он обводит глазами помещение и вдруг видит перед собой платье. То самое, в цветочек, на подлокотнике дивана. Что же такое взбрело в голову Изабель? Это что, неудачная шутка? Провокация? Идиотский розыгрыш? Этого он не узнает никогда, да оно и к лучшему.