Пластмассовый космонавт

Сегодня Павел Беркут приехал в подмосковный Калининград. В этом городе располагалось ОКБ-1 – знаменитая ракетная «фирма»: конструкторское бюро и завод-изготовить, в которых создавалась Гагаринская «семёрка» и корабли теперь уже легендарной серии «Восток».

После смерти Сергея Павловича Королёва генеральным конструктором флагманского объединения отрасли назначили его соратника Михаила Бурова. Но в этом качестве талантливого инженера сразу же стали преследовать фатальные неудачи. При нём начались запуски испытательных кораблей новой серии «Союз-Космос», и все они прошли неудачно: первый беспилотник взорвался в стратосфере при возвращении с орбиты на Землю. Во время старта второго по непонятной причине самопроизвольно включились резервные двигатели, и ЭВМ дало команду на самоподрыв ракеты. Третий «Союз» ещё в полёте стал чемпионом по отказам разных систем, а при посадке автопилот допустил гигантский промах и спускаемый аппарат затонул в Аральском море. Четвёртый же корабль несчастливой серии, на котороом предстояло лететь Беркуту, пока ещё находился в сборочном цеху…

Встретились они в огромном кабинете генерального конструктора. Странные портьеры висели у Бурова за спиной, на окнах – тяжёлые, красного цвета, как кровь, как пожар. Разговор их начался на этом кроваво-огненном фоне. И собеседник Беркута похоже чувствовал, что это фон новой катастрофы, но почему-то принимал всё как есть. Возможно потому, что был фаталистом…

Потом коллеги вместе шагали по территории предприятия. Лицо Бурова сохраняло выражение глубочайшей озабоченности. У него даже походка стала почти такой же, как у его покойного шефа Королёва – ссутуленная, озабоченная, словно ему на загривок взвалили тяжеленный мешок проблем весом в центнер и велели тащить дальше по жизни. Ответственность на этого человека и в самом деле легла колоссальная. Как новый Генеральный конструктор Буров отвечал и за свой корабль и за ракету-носитель, и за двигатели, короче за весь комплекс «Союз». Все отраслевые предприятия – НПО «Энергия», ЦСКБ «Фотон», и прочие замыкались на него. Отныне именно Буров нёс персональную ответственность за всё перед Политбюро и лично перед Брежневым. И при этом он пребывал в вечном творческом поиске, в пелене мыслей. Блестел очками, шуршал на ходу карандашом по страничке блокнота – думал, как еще усовершенствовать производство и своё любимое детище – корабль новой серии…

Павел старался не отвлекать конструктора от его размышлений и поглядывал по сторонам: у них над головой, на крышах зданий были установлены гигантские тарелки антенн. Очень скоро их наведут на плывущий над землёй космический корабль, в котором будут сидеть они с Николаем Куликом. Но уже сейчас огромный космический флот Советского союза, состоящий из десятков научных судов контрольно-измерительного комплекса, во главе со своим флагманом научно-исследовательским судном «Космонавт Юрий Гагарин» вышел в море из портов приписки. Чтобы к моменту старта их ракеты занять позиции в мировом океане для обеспечения постоянной устойчивой радиосвязи между экипажем и наземным центром управления полётами. Вся эта мощь безусловно завораживала и вызывала законную гордость за державу…

А пока до старта «Союза» ещё оставалось время они двое – Главный конструктор и командир экипажа «Союза» шагают по территории головного предприятия отрасли, где куётся космическая слава страны, чтобы осмотреть почти готовый к старту корабль. Навстречу им то и дело попадались люди в военной форме, как напоминание о том, что космонавтика – лишь побочное дитя гонки вооружений. В своё время и Гитлеру, и Сталину дела не было до мирного освоения космоса, зато им требовались боевые ракеты вместо морально устаревающей классической артиллерии, чтобы внезапно поставить мат в два хода более сильному противнику. Иначе бы главные диктаторы XX века и пфеннига (рубля) не дали основоположникам ракетостроения на их романтические бредни…

Почти всё тут на территории предприятия, разве что кроме этих антенн, было построено ещё при Сталине, как и огромный цех, к которому они подошли. Его кирпичную стену, обращённую к входящим, на уровне третьего этажа украшал барельеф нового генсека партии Брежнева, а до этого тут почти десять лет красовался портрет Хрущёва (а до него – Сталина).

Прежде чем направиться в святая святых – в сборочный цех, мужчины зашли в специальную раздевалку. Оставив тут верхнюю одежду, облачились в особые костюмы, закрывающие фигуру человека с ног до головы, чтобы не занести с улицы частицы пыли в стерильную среду, где собираются космические аппараты.