Пластмассовый космонавт

– Я исключение из правил, культурный феномен, если хочешь! – без ложной скромности объявил полуподпольная звезда домашних магнитофон и «левых» концертов. – Я – сакральный глас народа! Вот и позволено «святому хулигану» то, что никому больше не позволяется. Конечно, кому понравиться, что какой-то самозванец, приблатнённый «дурик» с гитарой пасётся на их законной территории?! Вот эта сволочь против меня и объединяется: не пускает меня в свои профессиональные союзы, жилищные и дачные кооперативы, международные делегации. Помнишь, как у Раневской: «Я получила квартиру от нашего замечательного правительства, в новом высотном доме, который называют элитным. Тут живут учёные, писатели, артисты, композиторы и другая сволочь…».

За разговором они подъехали к дому Беркута, певец загнал «Мерседес» за шлагбаум во двор. Вышли из машины. И тут выяснилось, что рискованная гонка по тёмным дворам не обошлась без неприятных последствий. Одна фара оказалась разбита. Архипов присел перед ней на корточки, озадаченно почесал затылок:

– М-да…прокатились с ветерком на двести целковых.

Чтобы подсластить себе пилюлю, поэт немедленно сочинил прибаутку:

– У трактира после пьянки сел я на лихача – собралася на поминки вся моя родня.

Но тут мимо по прилегающей улице пронеслись с воем сирен сразу два патрульных «Москвича» ППС. Мужчины прыснули со смеху им вслед. Повеселевший певец подмигнул Беркуту:

– Не согрешишь – не покаешься.

Викины гости разошлись только глубоко за полночь. Пора было ложиться, только Павлу не спалось. Сидя за столом у себя в кабинете, он листал номер National Geographic, который целиком был посвящён предстоящей американской экспедиции на Луну. Особенно поражали опубликованные параметры их только что построенной специально для Луны ракеты «Сатурн-5», которая должна будет доставить экипаж «Аполлона» к цели. Она имела 111 метров в высоту, работала на керосине, жидком водороде и кислороде, и была самой мощной, самой большой и самой тяжёлой ракетой в истории.

Павел отложил журнал. На столе перед ним стояли портативная пишущая машинка и японский карманный телевизор. Задумчиво постучав по клавишам машинки, мужчина взял со стола свою любимую фотографию в рамке на которой были запечатлены Королёв и Гагарин вместе на скамейке. Он часто смотрел на них в минуты внутренних сомнений, будто ища поддержки учителей и кумиров.

«Неужели американцы действительно имеют в состоянии готовности столь совершенную машину? И почему тогда они, не опасаясь нас, открыто публикуют столь сенсационные данные, ведь исход лунной гонки пока ещё совсем не предрешён?» – недоумевал ошеломлённый Беркут.

В кабинет вошла Вика.

– Я допускаю, что в каких-то вопросах ты можешь с ними расходиться, но ты не должен был грубить моим коллегам – произнесла жена сердитым голосом и со странным выражением лица. Словно с Беркутом разговаривает сфинкс с лицом женщины-фараона. Так с ней бывало – временами контроль на собственным лицом давался ей не без некоторого труда. Это хорошо, что гости уже ушли, и никто на заметит, что с хозяйкой что-то не так, ведь уже завтра она снова будет в форме.

Нет, Вика не перебрала со спиртным и не баловалась запрещёнными препаратами, и слава богу внезапный инсульт её не поразил. Просто совсем недавно, к супруге вероятно, заглянула знакомый косметолог. Она могла приехать по вызову клиентки даже в два часа ночи, если Вику снова накрывала паническая волна острого недовольства собственной внешностью. Пока Беркут катался, знакомая «косметичка» обколола проблемные места на её лице, где норовили появиться предательские морщинки. Теперь после очередной серии «уколов красоты» кожа на лице Вики какое-то время будет выглядеть гладкой и свежей, словно у молоденькой девочки. Вот только побочным эффектом омолаживающей процедуры была частичная потеря чувствительности в мимических мышцах. Непрекращающаяся битва с возрастом посредством пластической хирургии и агрессивной косметологии неумолимо превращали лицо жены в подобие идеальной фарфоровой маски. На этом отполированном косметологами лбу не могло появиться вертикальных складок суровой строгости или продольных морщин искреннего удивления. Натянутое словно кожа на коленке лицо жены со временем вообще может разучится выражать какие-либо живые эмоции кроме тех, что должны входить в комплект преуспевающей «бизнес-леди».