Письма в небеса

Я улыбнулась. То, что я хотела я получила сполна. Хотя… было ещё кое-что.

– Я могу задать вам несколько вопросов, мисс Тэйлор?

– Сколько угодно.

– Это кольцо принадлежало моему знакомому… как оно могло попасть к нему?

Элиза пожала плечами.

– Мой отец заложил кольцо вместе с остальными драгоценностями.

– Как давно это было?

– Я не помню, – она мотнула головой. – Нет, подождите! В 1931 году. Он как-то рассказывал мне о человеке, заплатившем втридорога. Мама говорила, это был ангел. Возможно, так оно и было. Деньги, вырученные за драгоценности, отец вложил в дело, и оно принесло плоды.

Я почувствовала, как щиплет глаза.

– Останьтесь на ужин?

– Обязательно, – сказала я, и повинуясь душевному порыву, обняла Элизу, и она обняла меня в ответ. Мы обе плакали, но то были слезы благости.

***

– Это безумие, – шептала я, двигаясь в колонне машин со скоростью сухопутной черепахи.

Всё зацепки были проверены. Всё, кроме одной. Вкладыш из сигаретой пачки, выкуренной восемьдесят восемь лет назад.

Мистер Алан внимательно выслушал и любезно согласился встретиться. Как странно было озвучивать свои домыслы, и в то же время не чувствовать себя идиоткой.

С этим удивительным человеком я познакомилась два года назад. Мне посчастливилось участвовать в переводе «многовариантности реальности». Если и мог кто-нибудь разрушить стену моего скептицизма, то несомненно, Алан Батлер.

– Нет, это невозможно! – воскликнула я, сдавив голову ладонями, словно боялась, что информация не сможет уместиться в черепной коробке и кость треснет, как фарфоровый сосуд.

Алан водрузил очки на нос и посмотрел на меня с мальчишеской улыбкой.

– Почему же? У тебя в руках прямое тому доказательство.

Отвергая, я по наитию, отшвырнула вкладыш, точно кобру, грозящую нанести смертельный удар.

И внезапно в моем сознании вспыхнула искра.

– Существует ли жизнь после смерти, профессор?

Алан, семидесяти семилетний мужчина, профессор гравитационной физики и автор более сотни научных трудов, откровенно забавлялся.

– Ты сама знаешь ответ, София. Иначе не стала бы спрашивать.

Крошечные точки вспыхивали, взрывались цветными фейерверками.

Профессор взял с полки пульт и щёлкнул. Плазма на стене моргнула, и тут же на экране проявилось лицо Джулии.

– Что это?

– Ммм… – промычала я, пытаясь вспомнить название фильма.

Но Алан тут же выключил телевизор, уставившись рентгеном своих блеклых глаз.

– Это просто фильм, Софи. Не больше, ни меньше. Сюжет не имеет значения. Фильм длится около двух часов, рано или поздно он закончится. Время так же статично, как и пространство. Когда крутится кинопленка, кадры следуют друг за другом и вы ощущаете время. Разверните кинопленку и посмотрите на все кадры вместе. В едином пространстве нет времени – кадры существуют одновременно.

С этой минуты я не могла мыслить, как прежде – четыре слона больше не держали мою плоскую землю, и потрясение было ошеломительным.

– Спасибо, мистер Алан, – сердечно поблагодарила я, сжимая в ладонях его скрученные артритом пальцы. – Вы очень помогли мне, но могу ли я попросить вас еще об одной услуге?

– Все что угодно.

– Дайте шанс одной из ваших студенток, бол… – Я вовремя прикусила язык. – Саманте Бейкер.

– Софи, – окликнул Алан, когда я протянула руку к ручке двери. – Я был бы безмерно счастлив познакомиться с вашим путешествующим другом.

Я ничего не ответила, и вышла. Косой дождь хлестал меня по лицу, ветер рвал юбку, потоки воды низвергались с неба, грозя устроить второй потоп.

А я парила.

По пути я заехала в магазин и купила бутылку хорошего виски. Норма Моррис не откажется от презента, а я не откажусь от помощи. По лобовому стекают потоки и дворники не справляются, трасса почти пуста.

Не отрывая взгляд от дороги, нажимаю кнопку проигрывателя. Музыка проникает в меня, пускает корни, и я повторяю одними губами, не пытаясь сдержать обжигающие слезы:

Love makes you fly it can break your wings

Love changes, changes everything

Love makes the rules from fools to kings

Love changes, love changes everything¹²…

Чувствую незримое присутствие. Спасибо, Энн. Сейчас ты очень нужна мне.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: «СЕЛФХАРМ»

Норма берет с моих рук пакет, и улыбается, обнажая ровные мелкие, как жемчуг, зубы. Под её глазами круги, шея прикрыта шелковым платком. Я уверена, что норма снова вернулась к Сью. Только Сью оставляла на её шее гематомы красно-фиолетового цвета. Однажды норма призналась мне, что в постели Сью превращается в чудовище. И мне сложно было поверить в это. Сьюзи Боунс казалась сущим ангелом с широкораспахнутыми голубыми глазами и белоснежными кудрями, подсвечивающими лицо точно нимб.

Она подавала руку, позволяя коснуться лишь тонких пальцев, и причмокивала, произнося «salut¹³» на французский манер. Сью была холодна и фальшива, точно коллекционная кукла, но только до тех пор, пока не встречала «bebe¹⁴» . Когда какая-либо «bebe» овладевала ею, Сью превращалась в негаснущий вулкан. Она превращалась в хищницу, опасную и кровожадную пуму, нуждающуюся в свежем теле.

Норма не была «bebe». Сью звала её «bonne fille¹⁵».