Письма в небеса

Минуту спустя Мэтью сел в такси. Я уже порядком замерзла и злилась, перебирая в уме все возможные и невозможные причины, заставившие его вылезти из теплой постели… Я думала о Максе и его измене, и опасаясь вновь украсить свою голову ветвистыми рогами, плюнула на стыд и достоинство, и выждав несколько секунд тронулась за ними. Я старалась держаться поодаль и не упускать машину из виду.

Выбравшись на мост, такси ползло в сторону Квинса. Снежные хлопья застилали лобовое стекло, и я едва ли могла различить призрачный силуэт, плывущий далеко впереди. Такси моргнуло стоп сигналами и свернуло в спальный район.

***

Большой муравейник спал. Редкие машины проносились по опустелым улицам, вздымая снежную пыль, и растворялись без остатка в сонме ночных огней.

До места я добрался глубоко за полночь. Начался снегопад, резкий ветер швырял в лицо колкую крупу. Я поднял воротник и ступил на обледенелый кирпич подъездной дорожки.

На сером снегу ни единого следа. Ни единого звука, точно мир вокруг вымерз.

Я скользнул в темноту.

Жилище встретило меня упадком и гнетущей тишиной. Лестница на второй этаж выгорела, повсюду валялись горы битых кирпичей и мусора. Стены испещрили пентаграммы и всевозможные рисунки, познать таинство которых теперь не представлялось возможным.

Пробираясь через завалы к своей квартире, я споткнулся и едва не расшиб голову, оскальзываясь на груде обломков. Проход закрыт. Дверь в квартиру номер тринадцать была погребена под рухнувшей крышей. Попасть туда я смог через соседнюю квартиру, где когда-то жили Лопесы – стена обвалилась, и я прошел по обломкам, как по мосту.

Тринадцатая квартира со смерти ее последней обладательницы стала меккой для сумасшедших фанатиков. По углам в заплесневелых банках, припорошенных снегом, стояли свечи. Кто-то повесил на стену жуткое ожерелье из кукольных голов. Напротив окна на стене красовался лик Дьявола, обведенный в круг, а там, где в моем времени висела картина неизвестного пейзажиста, теперь красовался перевернутый крест, наспех намалеванный красной краской.

Осторожно поддев заиндевелый край бетонной плитки, я не без труда сдвинул ее с места и облегчено вздохнул. Тайник оказался нетронутым. Открыть его было не так легко – механизмы замка проржавели, но мне все же удалось поднажать. И нащупать в недрах стальной души рифленую рукоять револьвера.

Я подошел к окну, откуда падал конус света, и вытряс на ладонь патроны. Латунные гильзы даже не покрылись ржавчиной.

Стоило отдать должное Костолому Чарли.

« Я твой должник, друг», – подумал я, снаряжая барабан револьвера.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ: «

AB

OVO

»

Моему удивлению не было предела, когда кэб замер напротив дома Марты Лэйн. Я припарковалась на другом конце улицы, и едва смогла различить чернильную кляксу, плывшую в белизне к заброшенному зданию. Мои пальцы вросли в руль, а внутренности обдало холодом, точно в распахнутую настежь душу влетел ледяной сквозняк. Кэб поплыл в сторону городского центра, осторожно лавируя посреди сугробов, а я, набравшись храбрости, тронулась вниз по улице, мимо проклятого дома.

Чувствуя, как сдают нервы, я утопила педаль в пол, и обогнув злачный район по широкой дуге, помчала домой. Проскочила на красный, и едва не угодила под колеса снегоочистителя.

Я ожидала увидеть кого угодно, и что угодно, кроме дома Марты Лэйн.

– Какого черта? – бормотала я самой себе, выравнивая машину из заноса.

От мысли, что он сейчас где-то там, бродит ночью среди руин в проклятом доме меня пробрало до костей.

Все началось с его возвращения. Я словно сошла с ума – взяла работу на дом, но кипа бумаг пылилась на рабочем столе, мой телефон был отключён и забыт где-то в недрах сумки, а всю мою жизнь занял Мэтью.

Я засыпала в его объятиях, и просыпалась утром, когда он осыпал моё лицо поцелуями. Он приносил мне кофе в постель, именно такой как я люблю – крепкий латте с пенкой, и хрустящие круассаны из пекарни за углом. К его слегка вычурным манерам, которые совершенно не связывались в моей голове с изборождённым шрамами телом, я почти привыкла. Он много спрашивал. Обо мне и о совершенно обычных вещах, впитывая информацию словно губка. Однако мы никогда не говорили о нем. Мэтью часто мрачнел. В такие мгновения он словно затухал, и его мысли были где-то далеко вне времени и пространства.

Я связывала это с чем угодно, не подозревая, что причина лежит на поверхности, а если быть совсем точной – во внутреннем кармане его пальто; причина, весом не более десяти грамм, с гравировкой « ab ovo, Lisa Taylor⁸».

Я сжимала кольцо в кулаке, когда хлопнула входная дверь. Увидев в моих руках свой твидовый пиджак он не повёл и бровью. Я обернулась и двумя шагами пересекла расстояние между нами.

– Должна тебе кое-что сказать, Мэтью Броуди! – мой голос звенел, как сталь.

– Подожди, Софи! – он попытался взять меня за руку, но я отскочила и бросила в него пиджак. Он поймал его на лету и отшвырнул в сторону. – Прошу, выслушай! У нас мало времени…

– Ты женат, – заорала я, изо всех сил сдерживая рыданиях. – Чёртов сукин ты сын!