Пятеро детей и чудище

И только Сирил собрался снять куртку и, как положено, вступиться за брата, как на него бросилась Джейн и обеими руками обхватила его ноги, умоляя не лезть в драку, а то его побьют тоже. Как вы понимаете, это ее «тоже» не очень-то понравилось Роберту, но это было ничто по сравнению с тем, что Антея бросилась к дерущимся и встала между братом и подручным пекаря, обхватив обеими руками этого нечестного, не гнушающегося никакими подлыми приемами бойца и не давая ему продолжать драку.

— Отстань от моего брата! — крикнула она, заливаясь слезами. — Он ничего такого не хотел, это просто игра. И он просит прощения.

Сами понимаете, насколько все это было нечестно по отношению к Роберту. Ведь если бы подручный пекаря имел хоть малейшее представление о благородстве и, соответственно, внял бы мольбе Антеи и принял бы ее жалкие извинения, то Роберт, согласно кодексу чести, навсегда лишился бы возможности отомстить. Однако опасения Роберта, если они и были, мгновенно рассеялись. Дух рыцарства и не ночевал в груди подручного пекаря. Тот грубо оттолкнул Антею в сторону и бросился по дороге вдогонку за Робертом, осыпая его пинками и бранью. Уже у самого карьера, толкнув Роберта в последний раз и повалив его на кучу песка, подручный пекаря крикнул:

— Я покажу тебе игры!

После чего он собрал свои буханки и отправился дальше. Сирил же, которого Джейн связала, если и не по рукам и ногам, то уж по ногам в любом случае, никак не мог вырваться без того, чтобы не зашибить сестру, потому что та держала его с отчаянной силой. Вспотевший и раскрасневшийся подручный пекаря убрался наконец восвояси. Напоследок он оскорбил их, обозвав стадом ослов, и исчез за поворотом. Только теперь Джейн разжала руки. С чувством оскорбленного достоинства Сирил молча направился к Роберту, а девочки, безудержно рыдая, двинулись следом за ним.

Сами понимаете, далеко не самая веселая компания собралась на дне карьера вокруг плачущего Роберта. Да, Роберт плакал — от обиды и гнева. Конечно, я знаю, что по-настоящему храбрый мальчик никогда не плачет после драки. Но ведь он неизменно выходит из нее победителем, а Роберту это не удалось.

Сирил злился на Джейн, Роберт на Антею, на девочек было жалко смотреть, и все четверо проклинали про себя этого подручного пекаря. В карьере воцарилось, как говорят некоторые французские писатели, «молчанье от избытка чувств».

Лежа на животе, Роберт скреб руками песок в бессильном гневе.

— Я покажу ему, дайте только вырасту! Подлый трус! Ненавижу! Я ему отомщу. Просто он больше меня.

— Ты сам начал… — вырвалось у Джейн.

— Сам знаю! Но я же понарошку! А он ударил меня ногой, посмотрите…

Роберт спустил чулок и показал кровавую ссадину.

— Я хочу одного — быть больше, чем этот подручный пекаря! — сказал он.

Он с силой погрузил пальцы в песок и тут же вскочил на ноги, потому что его пальцы наткнулись на что-то мохнатое. Разумеется, это был песочный эльф, который, как потом выразился Сирил, «по обыкновению только и ждал от них какой-нибудь глупости». И, разумеется, мгновение спустя желание Роберта исполнилось: он стал больше, чем подручный пекаря. Но не просто больше, а много, много больше! Он стал больше, чем здоровенный полицейский, которого много лет назад мне часто приходилось видеть на перекрестке у Мэншен-хаус. Этот полицейский любезно помогал пожилым дамам перейти через улицу, и был он самым большим человеком, какого мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни, и самым добрым. Складного метра ни у кого в кармане не нашлось, так что измерить рост Роберта не представлялось возможным, но в любом случае он был выше вашего папы, вставшего на голову вашей мамы, чего, впрочем, ваш папа, хотя бы из соображений милосердия, никогда не станет делать. Росту в Роберте было метра три — три с половиной, да и в плечах он был, что называется, «косая сажень». К счастью, его одежда тоже стала больше, и теперь он стоял, приспустив один длиннющий чулок и показывая жуткую, величиной с блюдце ссадину на своей чудовищных размеров ноге. С его здоровенной щеки все еще не сползла гигантская слеза. Роберт выглядел таким смущенным и настолько неуместно большим, чтобы носить крахмальный отложной воротничок, что Сирил и девочки не смогли удержаться от смеха.

— Сэмми опять нас надул! — сказал Сирил.

— Не нас, а меня, — уточнил Роберт. — А вы, хотя бы из чувства солидарности, могли бы попросить его сделать и вас такими же большими. Вы не представляете, как глупо я себя чувствую!

— А я не хочу, — сказал Сирил. — Мне куда веселее смотреть на тебя.

— Хватит! — вмешалась Антея. — Мальчики, что с вами сегодня такое! Слушай, Сирил, пусть игра будет честной. Бедняге Бобу и так досталось. Давайте попросим эльфа еще об одном желании, и, если он согласится, пусть сделает нас такими же большими.

На том и порешили, хотя и без особой охоты. Однако, когда они откопали эльфа, тот наотрез отказался.