Песнь о Сиде

– Хефе, конечно, – пожал плечами Сид. – Кто еще может помешать нескольким офицерам во время гражданской войны вершить правосудие? Разве что офицеры другой армии. Но те тоже бы меня вздернули. Да, вздернули бы.

– А за что тебя хотели повесить? Что вообще произошло? – не давая Сиду умолкнуть и уйти в себя, спросил Швед.

– За длинный язык как минимум. И, возможно, за то, что я делал плохие вещи. Да, скорее всего за это. Слишком плохие вещи.

– А этот ваш хефе что за человек? – увел разговор в сторону от опасной темы Швед.

– О, не думаю, что он человек. Нет, он слишком хорош.

– Мне он не показался… хорошим.

– Я не сказал, что он хороший, – возразил Сид. – Я сказал, что он хорош. Он как я, только лучше! Нас таких двое. Да, амиго, двое. Когда-то был еще мой брат, но это было давно.

– Что значит хорош? – не понял Швед. – И что значит – вас таких двое?

– Мы всегда держим слово, – просто пояснил Сид, – что бы ни случалось. Так было не всегда, но… вот уже сто три года я стараюсь держать слово. Да, амиго, всего сто три. А он… Не знаю даже. Тысячу? Две? Сколько ему лет? Никто не знает, амиго!

Швед уловил неестественное, нездоровое восхищение. Да, определенно Сид сумасшедший, но случай интересный.

– Пока не понимаю, что именно ты имеешь в виду, – подстегнул собеседника доктор, понимая, что вообще-то так делать нельзя, особенно учитывая, что они задумали смертельно опасное мероприятие и ему нужен напарник в относительно стабильном состоянии.

– Когда меня хотели повесить, – снова вернувшись к спокойному тону, начал Сид, – он остановил их и спросил, за что меня хотят казнить. Не знаю уж, почему он вмешался, – наверное, это судьба. Да, амиго, судьба. Ему объяснили. Тогда хефе спросил меня: если бы была возможность повернуть время вспять и поступать иначе, что бы я делал? Вел бы я себя по-другому? Изменил бы свою жизнь так, чтобы не оказаться на виселице?

– И что ты ответил? – после паузы спросил Швед, понимая, что Сид опять проваливается в воспоминания.

– Конечно нет, что за глупость! – возмутился собеседник.

– Почему? – не понял Швед.

– Потому что тогда бы меня не за что было вешать! Я бы не оказался на виселице, и не пришел бы хефе с возможностью повернуть время вспять, а я думаю, он это действительно умеет! И что же тогда?

– Что? – теряя логику собеседника, переспросил Швед.

– Тогда у меня не было бы шанса на расплату! Я бы не ответил за все, что сделал!

– Подожди, но ведь если бы отмотали время назад, то ты бы этого и не сделал, платить было бы не за что, – возразил Швед.

– Но я это сделал, амиго. Как ответить за то, что ты сделал, но не сделал?

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду… – покосившись на возбужденно машущего руками собеседника, Швед решил снова сменить тему: – Но я понял, для тебя важно за все ответить. Хорошо. Что было потом?

– Потом, ну, он предложил мне работу. Сказал, что ему нужен именно такой человек. Что я буду служить ему вечно, работа эта не из приятных и платят за нее мало. Я, конечно, согласился.

– Почему? Ты же хотел, чтобы тебя повесили.

– Какой ты глупый, пендехо! Я не сказал, что хочу, чтобы меня повесили, я сказал, что должен заплатить! И он меня понял. Только он! Я знаю, нас таких всего двое. Даже не пытайся понять. Ты не такой, как мы. Нет, амиго, ты не такой, как мы.

– Хорошо, – Швед не стал говорить вслух, что, скорее всего, хефе ничего не понял и Сид блуждает в собственных иллюзиях. – Что потом?

– Потом он надел на меня браслет, – мексиканец коснулся плеча, – и я стал служить ему. Интересная работенка. Да, интересная.

– И что, за сто лет твой хефе ни разу не нарушил слово?

– Ни разу! – Сид растянул рот в своей отвратительной улыбке. – Однажды я даже пытался его проверить.

– Как? – поинтересовался Швед.

– О, очень просто. Мой сын умирал от болезни, которую тогда не лечили. Но хефе, конечно, мог с ней справиться. И я пришел просить его о помощи.

– Я так понимаю, помог? – прервав очередную паузу, спросил Швед.

– Нет, – покачал головой Сид и постучал по рукоятке револьвера. – Не помог.

– А причем тут слово? – не понял доктор.

– Ему нельзя. У него есть правила. Он может помочь, да, он все может. Но ему нельзя.

– Почему нельзя? Его кто-то за это накажет?

– В том-то и дело, что нет, – усмехнулся Сид. – Кто может наказать хефе? Кто обладает такой силой? Но ему нельзя, и он не нарушает правило. Тогда-то я и понял, что буду предан ему до конца.

– Хм, – Швед едва не ляпнул, что тогда-то Сид и сошел с ума.

– Тогда он и подарил мне этот револьвер. Понимаешь?

– Нет, – признался Швед.

– Конечно! – снова улыбнулся Сид. – Никто не понимает. Только я и хефе. Он подарил мне не револьвер, а свободу. Точнее, выбор: я могу отправиться на свободу, когда пожелаю.

– То есть ты пришел к своему хефе и попросил спасти больного сына, а он не только отказал, но и дал тебе револьвер, предлагая застрелиться? – не сдержавшись, подытожил Швед.

– Ты не понимаешь, – засмеялся Сид. – Ты ничего не понимаешь! Он сдержал слово и дал мне свободу! Да, амиго, свободу!