Песнь о Сиде

На него ошарашенно уставились пассажиры. Два захвата в один день – это слишком много. Тору неторопливо пошел к носу между рядами.

– Всем голосовать за кандидатуру номер три или я перестреляю вас к чертовой матери, понятно?

Все торопливо закивали.

– Ты, – он указал на стюардессу, – быстро собирай бюллетени. Вы, да, вы трое, в том ряду, проголосуйте за первый номер, вы за второй, ты за четвертый. Быстрее.

Тору шел к носу, раздавая указания по голосованию. Чтобы все не выглядело слишком подозрительно, часть голосов распределил по другим кандидатам. Следом шла стюардесса и собирала бланки. Скоро они добрались до носа. Тору остановился у первого ряда и стал ждать, что будет дальше. Стюардесса собрала все бланки и доложила эль капитану.

Какое-то время ничего не происходило. Наконец открылась дверь и из кабины вышла Вероника. Она, кажется, уже утратила способность пугаться или удивляться, без какого-либо выражения посмотрела на пистолет-пулемет, взяла бланки и вошла обратно.

Еще несколько минут Тору перетаптывался на месте, ловя на себе испуганные взгляды пассажиров. Наконец из кабины снова появилась Вероника.

– Он ждет.

Тору кивнул, сделал глубокий вдох, вручил девушке оружие.

– Никому не отдавайте, как скажу, заходите в кабину.

– Хорошо, – кивнула она. – Он в правом кресле. Аккуратнее на входе, в ногах лежит второй пилот.

– Хорошо.

Он улыбнулся и вошел в кабину. На полу лицом вниз действительно лежал мужчина в форме. Руки его были стянуты за спиной. Но никаких травм видно не было. Тору едва не вздохнул с облегчением. Ючи не ранен, с остальным они разберутся.

Но в следующий миг он вздрогнул и задержал дыхание. На Ючи не было личины. А это значит, что с него сняли амулет. Тору поднял глаза на кресла пилотов. Спинки скрывали почти все, но того, что было видно, хватало, чтобы понять, что первый пилот спит, а во втором кресле Вероника. Настоящая.

– Чего встал, пендехо?! – спросила сзади фальшивая Вероника. – Руки вверх и подвинься-ка поближе к штурвалу.

Тору подчинился. Встал между креслами. Невольно обратил внимание на то, что настоящая стюардесса тоже спит, как и первый пилот, но, в отличие от пилота, заботливо укрыта пледом. Оба, судя по всему, мертвецки пьяны. Текила.

– Не то чтобы я постоянно ношу женскую одежду, – сказала Вероника. – Не пойми неправильно, амиго. Сначала медленно скинь пистолет.

Тору повиновался. Аккуратно достал из-за ремня пистолет и опустил его на пол.

– А теперь снимай амулет.

Почему-то только теперь Тору понял, для чего нужны были все эти идиотские голосования. Этот псих отслеживал его перемещения по салону с помощью почерка. Места меняются, люди меняются, внешность меняется, почерк – нет.

– Поворачивайся, только не смей скалиться, пендехо.

Тору повернулся и ему стоило огромного труда не засмеяться. Высокий, широкоплечий худой мужчина с неестественно широкой, как бы выпирающей за пределы лица жуткой улыбкой, щетиной и волосатыми ногами смотрелся в форме стюардессы комично.

– Еще раз говорю, я такое обычно не практикую.

– Не сомневаюсь.

– Амулет давай.

Тору протянул требуемое и невольно покосился на брата.

– Да, с него я снял амулет. Согласись, неприятно, когда против тебя применяют твое же оружие? А?

– Ну, ты нас поймал, – кивнул Тору. – Что дальше?

– Я вас поймал, – пожевал губами мужчина. – Нет, я не просто вас поймал. Я очень долго вас ловил – и поймал. Неуловимых близнецов Абэ.

– Да, хорошо, что дальше?

– Дальше? А дальше хефе открутит мне яйца за то, что будет дальше.

– М? – не понял Тору.

– Я хочу предложить вам работу.

– Мы можем отказаться?

– О, конечно, амиго! – почему-то обрадовался мужчина и жутко оскалился. – В нашей республике демократия! Я покину свой пост, а ты как новый эль капитан будешь улаживать дипломатические сложности! И я думаю, их будет много!

– Как ты его покинешь? Мы на одном самолете.

– Так же, амиго, как я попал в кабину. У меня тоже есть кое-какие волшебные штуки. Как только самолет приземлится, я прямо-таки растворюсь в воздухе! Здорово, а?!

– Ясно, – вздохнул Тору. – А что за работа?

– Ох, ты еще пожалеешь, что согласился, амиго! Лучше тюрьма!

13

Денни еще раз пробежался взглядом по бумагам, но опять не нашел никаких причин отказать. С бумагами все в порядке, но вот эти ребята…

Денни поднял глаза, снова осмотрел посетителей. Один выглядел великолепно. Настолько великолепно, что впервые за свою жизнь доктор готов был применить расхожую психологическую шутку о латентном гомосексуализме к самому себе.

Идеально сложенный мужчина, с очень тщательной, маниакально педантичной небрежностью в одежде и прическе, с ослепительной, очаровательнейшей улыбкой. Он даже в кресле сидел так, будто вокруг него фотографы, жадно ловящие каждый кадр. Причем эти кадры – самое редкое, что есть на Земле, и утрата хотя бы одного будет считаться преступлением против человечества.

Второй – полная противоположность. Смотреть на него не хотелось, от него будто исходили флюиды опасности и безумия. Особенно ужасала ненормальная, неестественно широкая улыбка. Денни вспомнил, как в детстве ночью читал про Гуинплена.