Песнь о Сиде

– Больше не у кого, – покачал головой Сид. – Все мертвы.

– Как мертвы? – ужаснулся Калеб.

– Как ты, амиго!

– В каком смысле?!

– Думаю, ты следующий.

Калеб закрыл глаза и принялся мысленно считать деньги. Это всегда помогало, но не в этот раз.

– Я не могу вам помочь. Даже если хочу. Я слишком боюсь этих людей. Этот страх невозможно перебороть. Он сильнее логики и даже физиологии.

– Да можно, – отмахнулся Сид. – Поверь. Но поможет ли это?

– Нет, вы не понимаете, этот страх… Он ненормальный, он как будто… Я не знаю, как это описать. Он как бы внедренный.

– Нельзя бояться больше, чем ты вообще можешь бояться, пендехо!

– Это такое же волшебство, как ваша гитара, понимаете? – возразил Калеб. – Этот страх буквально отключает мою возможность говорить.

– Нет, ты просто ничего не знаешь про волшебство, – отмахнулся Сид. – И, очевидно, ничего не знаешь про страх. Но ты навел меня на одну мысль. Да, амиго, есть одна мысль.

Он отложил гитару, встал с койки и подошел к собеседнику. Схватил его за горло и легко поднял на ноги. Калеб схватился двумя руками за душащую его руку, попытался раздвинуть пальцы, но ничего не вышло.

– У тебя есть два варианта: либо ты отвечаешь на вопросы, либо я тебя придушу. Да, конечно, хефе будет ругаться, но что я мог поделать? – зачем и кому Сид объяснял это, Калеб не понял.

– Я не могу.

– А так? – пальцы на горле сжались сильнее.

У Калеба сразу же помутнело в глазах, он снова инстинктивно попытался освободиться. Безрезультатно. Застучало в ушах, как от бега.

– Они… – прохрипел Калеб, – они как-то связаны с федералами…

Хватка ослабла, он судорожно вздохнул и закашлял. Сид поморщился и отвернулся, чтобы Калеб не кашлял ему в лицо.

– О, пендехо! Тебя не учили закрывать рот? Это негигиенично! И небезопасно… Меня не интересуют их связи, я хочу знать их главного!

Калеб промолчал. Тогда Сид снова сжал руку. И снова перед глазами все поплыло.

– Х… Хёст, – просипел Калеб.

– Он главный? – удивился Сид.

– Он знает… – кашель мешал говорить, живительный воздух буквально разливался по легким.

– Зачем они следили за мисс Ру?

Калеб промолчал. Процедура повторилась. Стоило ему приблизиться к потере сознания вплотную, хватка ослабла.

– Делали… – он лихорадочно дышал. – Делали из нее… Делали ее художником.

– Что за ересь? – удивился Сид. – Что за на хрен художественная школа такая?

– Я не знаю… Знаю, что делали. Вы видели, сколько стоят ее картины?

– Так это просто из-за денег? – удивился Сид. – Просто большая афера, чтобы кто-то положил в карман кучу денег, а?

– Я не знаю. Я больше ничего не знаю!

– У них были волшебные штуки? Такие, как моя гитара?

Но страх уже откатил, и Сиду пришлось повторить удушение.

– Да… Да! Они могут что-то делать с памятью!

– Ты можешь помочь мне попасть в их логово?

– Нет, я только архитектор. Система безопасности… Ей занимались другие люди!

– Ладно, пока достаточно.

Сид отпустил руку, и Калеб в очередной раз повалился на пол.

– Ты какой-то идейный противник эволюции? Презираешь вертикальное положение? – усаживаясь на койку, поинтересовался убийца. – Я не против, просто странно.

Калеб откашлялся, поднялся, опираясь на стену, сел на койку.

– Как ты это сделал? – спросил он, все еще тяжело дыша.

– Что? – снова берясь за гитару, уточнил Сид.

– Как ты заставил меня говорить?

– Напугал сильнее, чем они.

– Это невозможно, это…

– Это другой страх, амиго. Если я в чем и разбираюсь, то это в страхе. Да, так и есть.

– Что это значит?

– Все дело в миндалевидном теле, – буднично пояснил Сид, постучав по виску. – Все страхи там. Допустим, боязнь пауков. Или еще что. Все в миндалине.

– И что? – не понял Калеб.

– Как-то ученые провели эксперимент. Нашли женщину, которая ничего не боится. Потому что у нее то ли нет миндалины в мозгу, то ли она не работает. В общем, не все у нее в порядке с мозгами, – Сид прервался и покачал головой. – Хотя у этих ученых тоже с мозгами не очень здорово. Да, не очень. Так вот, эта женщина ничего не боялась, а они ее пугали.

– И что?

– И ничего, амиго! Никакого страха. До того момента, пока не додумались ее придушить. Оказалось, что именно в этом случае страх в другом месте. И работает как-то по-другому. Даже если ты не боишься ничего, у тебя нет миндалины, кешью, да хоть грецкого ореха в башке, то это не поможет. Нет, не поможет. Отсутствие воздуха все равно напугает тебя. Это что-то древнее, глубинное. Хефе говорил специальное слово… Хроническое? Хаотическое?

– Хтоническое? – зачем-то помог Калеб.

– Да! Оно! – обрадовался Сид. – Вот такие дела, амиго.

Сид вернулся к попыткам сыграть что-то на гитаре. Калеб некоторое время жевал губы в нерешительности, потом сказал:

– Можешь вытащить меня отсюда?

– Конечно, – кивнул Сид.

– А… А что хочешь взамен?

– Могу – не значит хочу. И уж точно не значит буду.

– Но… Я заплачу!

– О, не сомневаюсь.

– В каком смысле? – не понял Калеб.

– Ты за все заплатишь, амиго! – Сид посмотрел на него и улыбнулся. – Как и все мы.

– Нет, я серьезно.

– Осмотрись, ты в тюрьме! Наверное, не просто так, а? Наверное, ты опасен для общества.

– Что за… Да я просто за взятку тут сижу, ничего особенного.