Первый человек в Риме

Гай Марий, ты не знаешь Лукулла так хорошо, как знаю его я. Есть такие типы – для всех он холодный, спокойный, независимый и невыносимо надменный. Всем своим видом словно говорит: «Я Луций Лициний Лукулл, очень знатный римлянин, самого древнего и знатного рода, и вам чрезвычайно повезло, что я снизошел до вас и даже время от времени вас замечаю». Но за этим фасадом скрывается совершенно другой человек – легкоранимый, остро чувствующий неуважение, страстный и в гневе – ужасный. Так что, когда Лукулл получил это известие, он принял отставку внешне спокойно, с полным достоинством, как и можно было от него ожидать. А потом уничтожил построенные ранее навесы, пандусы, осадную башню, «черепаху», другие орудия, заново раскопал засыпанный ров! Он сжег все, что можно было сжечь, велел отнести ведрами землю и булыжники как можно дальше от Триокалы и рассыпать по всем направлениям. После этого он разрушил собственный укрепленный лагерь и даже ликвидировал материал, из которого он был построен.

Думаешь, этим он ограничился? Отнюдь – Лукулл только начал! Он уничтожил всю документацию за период своего пребывания в Сиракузах и Лилибее и отправил семнадцать тысяч своих солдат в порт Агригентум.

Его квестор доказал полную свою преданность и помогал ему во всем, что Лукулл ни делал. Прибыли деньги для армии; кроме того, кое-какие средства имелись в Сиракузах – из числа трофеев, взятых после битвы при Гераклее Минойской. Затем Лукулл обложил поборами всех неримлян Сицилии, доставлявших слишком много неприятностей предыдущему наместнику Публию Лицинию Нерве, и прибавил полученные суммы к уже имеющимся. После этого он позаимствовал также некоторое количество денег из пришедших для Сервилия Авгура, чтобы нанять корабли для своей армии.

На берегу в Агригентуме он распустил армию, раздал все деньги, которые ему удалось собрать, – до последнего сестерция. Теперь люди Лукулла снова превратились в разношерстную толпу. Помимо италийских и римских ветеранов, которых он набирал в Кампании, у него имелся легион и несколько когорт из Вифинии, Греции и македонской Фессалии. Он потребовал их у царя Вифинии Никомеда, но царь заявил было, что людей у него нет, потому что римские колонизаторы-де всех их сделали своими рабами. Довольно дерзкий намек на наше освобождение италийских рабов. Никомед посчитал, что его договор о дружбе и союзе с нами должен предусматривать освобождение и вифинских рабов! Лукулл, конечно, поставил его на место и в результате получил своих вифинских солдат.