Первая жена

Вопросы множились. И то, что днем казалось таким понятным, сейчас представлялось тревожным и даже опасным. Это что же выходит? Он пытается обаять мать, чтобы, развеяв ее сомнения и расслабив полностью, за ее спиной крутить шашни с дочерью?! Вполне реальный ход. Вполне! Похоже на то. Он ведь ни слова не сказал об их общении, он вообще сделал вид, что с трудом вспомнил какую-то там ученицу. Ой, Господи! Что же делать? Что ей делать? Может, правда, Глебу рассказать? Пусть со своей мужской колокольни посмотрит на ситуацию.

Она прислушалась. В доме стояла тишина. Глеб был настолько погружен в свой компьютер, что Надежда решила отложить разговор, зная по опыту, что ничего хорошего, если его оторвать от работы, не выйдет. Да еще звонок телефонный раздался. Звонила сотрудница с каким-то безобидным вопросом, а зацепились языками, заговорили и не заметили, как наступила ночь.

«Завтра, – определила для себя Надежда. – Поговорю с мужем завтра».

Но на следующий день ей позвонил Вадим, и вся жизнь Надежды изменилась до неузнаваемости…

*

Что-то разладилось в Анином представлении о собственной жизни. Вроде бы все нравилось: и то, как она выглядит, и какие поступки совершает, и как у нее отношения прекрасно складываются с интересующим ее мужчиной… А потом вдруг раз – одномоментно, резко, одуряющее тяжело – нет, не то! Не так! Все плохо! Что плохо, что именно не так, еще четко не осознавалось. Проснувшись как-то под утро, когда бы еще спать и спать, когда самые сладкие сны снятся взрослеющим девушкам, она вдруг ошеломленно вскрикнула: «Господи! Как же все плохо!» И начался круговорот: воспоминания, анализ, воспроизведение собственных фраз, препарирование диалогов…

Аня как-то одновременно увидела себя во всех ипостасях. И в роли дочери, и подруги, и выпускницы, и абитуриентки. И ни одна из этих ролей не порадовала ее. Ни одна не дала ей ощущение хотя бы минимального комфорта. В любой из этих ипостасей, в каждой из них узрела Аня фальшь и самообман. Каждую жестко раскритиковала, осознав тотальное недовольство собой, что было странно. Странно, ново и, соответственно, непривычно и даже шокирующее.

Считая себя неотразимой красавицей, она, разглядев себя будто бы со стороны, обнаружила сутулость. Недаром мать ей то и дело твердит: «Аня, выпрями спину! Аня, следи за осанкой!» Но мать-то она не очень слушает, не слишком-то уважает, а уж любовь к матери вообще не рассматривается Аней как высшая ценность. Это, кстати, к вопросу о том, какая она дочь. Ничего себе – единственный ребенок, обласканный, избалованный, не знающий ни в чем ни отказа, ни упрека, заявляет самому себе, что к родной матери нет ни почтения, ни уважения, ни особой любви.

И еще Аня поняла, что не любит свои ногти, которые вечно слоятся, ломаются, плохо растут. И яркий лак, столь любимый ею, лишь только подчеркивает некрасивость формы и неухоженность рук. Но до сих пор она не слушала замечаний и насмешек подруг, а ведь, выходит, опять права мама. «Дочь, ты вместо лака лучше полечила бы ногти, витамины попила». И покупала Ане лечебное покрытие и препараты соответствующие. Только Аня и без нее все знает, и нечего ее учить, и глупую заботу проявлять никому не нужную, навязчивую и оттого раздражающую.

А сейчас, лежа в душной своей предрассветной тоске, вспомнила она, куда закинула мамины покупки и пообещала себе с утра извлечь витамины из тумбочки и воспользоваться.

Ну ладно: ногти и сутулость еще как-то поддаются корректировке. А что делать с подружками? У нее же ни одной закадычной так и не случилось за все школьные годы. Почему? Ну почему, Господи? Так, одноклассницы, приятельницы… Ну еще с кем-то летом можно сойтись, на даче… Все не то… Почему нет у нее ни одной милой сердцу подружки, с которой можно поболтать, поделиться не просто мыслями, а самым сокровенным, самым-самым… Таким, что на дне души затаено… Таким, что больше никому-никому. Не умеет она, видно, дружить. Не умеет!

Конечно, далеко не все мог осознать мозг юной девушки и не все аналитические умозаключения были ей доступны, но бывают, бывают в жизни такие минуты, такие состояния, которые озаряют, проясняют, которые будто бы даны свыше необъяснимой силой и оттого пронзительны, несомненны и истинны.

Мысленно список Ани множился поминутно: дочь – неблагодарная, внешность – красоты сомнительной, подруга – никакая… Что дальше? Дальше – ученица, выпускница, абитуриентка. Это можно объединить и отложить в сторону. Учится Аня неплохо, отношения с учителями – более-менее нормальные. И на фоне всех остальных минусов против данной позиции можно поставить плюс. Пусть не жирный, не однозначный, но все-таки плюсик. Можно и в этой позиции что-то покритиковать, нужно наверняка и в данной ипостаси что-то трансформировать и менять к лучшему, но Аня не стала долго задерживаться на данном пункте.