Первая жена

Женщины, с которыми Глеб периодически заводил отношения, представлялись для него лишь сексуальными объектами. На долгие и уж тем более глубокие отношения он готов не был. Куда ему отношения? Первая семья все время требовала внимания. Пусть не пристального, не ежедневного, но все же. Своих взрослеющих детей Глеб из своего поля зрения надолго не выпускал. К тому же именно в общении с первой своей семьей Глеб получал наибольшее эмоциональное удовлетворение. В последнее время он все чаще виделся с детьми, делился с ними опытом и советами, мог рассказать что-то о своей жизни. Он стал брать билеты на концерты, спектакли, приглашая на них старших детей. Аня почему-то часто отказывалась от подобных мероприятий. Ей больше нравилось кино с попкорном и ночные клубы, куда по возрасту ее не пускали. Но иной раз, когда хитростью удавалось просочиться, она была довольна и, невзирая на запреты родителей, рвалась туда вновь. Притягивало именно запретное. А всякие там театры… Ну что в них интересного? Если только по школьной программе, чтобы не читать первоисточники. Это еще куда ни шло.

Надежда театры любила, но Глеб предпочитал разделять компании. Или с ней ходил, или с детьми. Не смешивал. Зачем лишние волнения с обеих сторон? Ненужные вопросы, переживания? Он придерживался мудрой, на его взгляд, пословицы: глаза не видят, сердце не тревожит. И хотя видимых оснований для тревог вроде бы не было, Глеб понимал, что старшим детям, при всем их понимании ситуации, обидно за мать, а Надежде – немного ревностно, что Глеб по истечении стольких лет продолжает уделять внимание детям. Причем чуть ли не больше, чем Анне. Поэтому, чтобы не обострять, Глеб разделял.

Последние полгода-год появилась мысль… Нет, даже не мысль, скорее, ощущение, что одинок. Да-да, невзирая на друзей, на наличие семьи, на обширные знакомства, одинок внутри. Когда впервые осознал это, ужаснулся: не может быть! Потом ужас сменился удивлением, затем горечью, а потом каким-то беспощадным смирением: да, это так! Ему не с кем поделиться сокровенным, он никому не в состоянии доверить свои опасения, сомнения, планы, мечты… Он не может быть искренним до конца ни с кем. А раз так, то, выходит, он не может быть самим собой. Ну на работе понятно: служебный этикет, необходимость держать лицо, соответствовать общепринятым деловым понятиям, начиная от дресс-кода, заканчивая растиражированными фразами: «Желаю удачного дня!» Или: «Приятно было познакомиться!», «Оставляем вопрос открытым в надежде на конструктивное решение». Нормальные в общем-то фразы, позитивные, хорошие. Только за ними может спрятаться кто угодно. Вот Глеб и прятался. А где он истинный? Где настоящий? С друзьями? Вряд ли до конца он раскрывается перед ними. С семьей? Понятное дело, нет. Надежде, по большому счету, лишь до самой себя есть дело. То, что она выполняет обязанности жены и хозяйки, еще не говорит о том, что у нее открытое сердце и что она – настоящий друг. Кстати, у нее самых близких подруг, пожалуй, что и нет. Приятельницы, хорошие знакомые – да. А чтоб подруги? Глеб, по крайней мере, таковых не знает.

Короче, дома он в основном молчит, уткнувшись в компьютер или в спасительный детектив, где ни вникать, ни думать не нужно. Следи за стремительно развивающимся сюжетом со стороны – и все. Можно, конечно, пытаться предположить, кто преступник, но, как правило, это бесполезно. Поэтому лучше читать бездумно. Так и время быстрее проходит, и полная иллюзия создается, что ты занят.

А в душе свербило. Чего-то ей явно не хватало, его душе. И Глеб отлично понимал чего: взаимной любви. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Только где ж ее взять-то, любовь эту? Да еще взаимную? Это же было бы счастьем! А счастье, как известно, не каждому достается. Не в каждой судьбе случается. К тому же в его жизни счастье уже было. Несколько лет даже. В первом браке. Разве мало? Еще хочется? Ну, как говорится, хотеть можно, а как реализовать? Как сделать то, что от тебя никак не зависит?

Глеб полагал, что такие категории, как любовь, счастье, ощущение восторга и прочие подобные понятия, никак не зависят от желания человека. Может, человеку и хочется полюбить, ан нет – не происходит этого, не получается. Может, человек мечтает кем-то или чем-то восхищаться, а не возникает у него подобных эмоций, не трогает его ничего настолько, чтобы защемило, затрепетало сердце.

Вот взять к примеру его самого, Глеба. Разве мало он делал для благосостояния прошлой своей семьи? Разве не стремился наладить наилучшим образом жизнь со своей нынешней супругой? Он вроде бы всей душой, всеми силами… А в ответ – не то! Не стыковалась у Глеба такая философия. Не получалось успешно применить ее в жизни.

Может, примитивны, конечно, рассуждения типа: каков привет – таков ответ. Но, по мнению Глеба, именно подобные рассуждения и логичны. Если ты к человеку с добром, то и он должен бы ответить тем же. Если ты к женщине с любовью, то как она может не ответить любовью же.