Перст судьбы

– Вы из замка, – сказал незнакомец, беря меня за локоть. – Это сразу видно. Милая девушка зачем-то надела дурацкий плащ, который совершенно бесполезен в толпе. Надо было подобрать хорошую маску, ими торговали на базаре с утра. Кошелек у вас болтается на поясе – даже странно, что ни один воришка еще не поживился столь легкой добычей и не срезал ремешок.

– Так что же мне делать с кошельком? – спросила я растерянно.

– Что? Ну, проще всего запихать его под верхнюю юбку. Она у вас довольно широкая и драп плотный. Хотя опытный вор может разрезать ткань. Но это уже сложнее. Ну же, давайте!

– Что, прямо здесь?

– А где? – Лурс нахально улыбнулся.

Делать было нечего. Я повернулась к «доброжелателю» спиной, развязала вышитый серебряной нитью пояс и принялась запихивать под юбку кошелек. Тот был здоровенный и не пролезал за пояс. Я попыталась надавить, и ткань лопнула с треском. Вот те на! Ирма клялась, что это новая юбка, когда обменяла ее на мою накидку с беличьим мехом. Что ж теперь делать?

– Катастрофа? – лукаво спросил лурс, оборачиваясь.

– Все поправимо!

Я кое-как запихала кошелек в прореху и завязала пояс.

– Да, я ошибся, без плаща вам не обойтись, – сказал лурс и принялся одергивать складки моего плаща. – Что это? – Он бесцеремонно откинул полу плаща и вытащил из внутреннего кармана свиток. Я даже не успела ему помешать, он вертел меня как куклу. Я еще подумала, не жонглер ли он, их среди лурсов много. – Подметное письмо?

– О нет! – Я покраснела. Ну почему все хотят обвинить меня в чем-то недозволительном! – Это свиток из библиотеки.

– Вот как?

Лурс, не дожидаясь позволения, тут же его развернул.

– Ого! Трактат самого Андреа Бемана. Подлинник? Неужели?

– Это копия! – Я покраснела еще больше. – Этот труд Бемана о лекарственных травах мне велел переписать магистр Густав. У нас в библиотеке есть все подлинники трудов Бемана.

– Так уж и все! – недоверчиво покачал головой лурс и сунул свиток в широченный рукав своего лазоревого колета, который, казалось, именно для этого и был предназначен.

– Магистр Густав показывал мне полку и самолично говорил…

– Густав, – повторил лурс и то ли улыбнулся, то ли оскалился, обнажая нечеловеческие клыки.

Франческо утверждает, что лурс легко может отхватить зубами руку. Но я думаю, это сказки. Клыки – это атавизм, челюсти у лурса не сильнее человечьих. А вот прокусить кожу и мышцы он может до кости – это да.

– Значит, вы, милая девица, обожаете сидеть в библиотеке? Так? – Мой странный знакомый снова ухватил меня за локоть и повел сквозь толпу, как будто мы уже сговорились, что дальше будем веселиться вместе.

Я не сопротивлялась, лишь оглядывалась по сторонам. Ратушная площадь мне хорошо знакома, ее видно как на ладони из Восточной башни, к тому же именно здесь устанавливают эшафот. Я вздрогнула всем телом. В центре площади и сейчас возвышался помост. Там мелькали какие-то фигуры. Одна, в красном, очень напоминала палача.

– Что с вами, милая девушка? – наклонился к моему уху лурс. Он проследил за моим взглядом и сильнее стиснул локоть. – А, вот что вас напугало! Не бойтесь! Сегодня казней не предвидится. Это бродячие актеры. Они каждый год являются на карнавал, теперь будут кривляться на помосте до утра. Казнь будет завтра. Или послезавтра. На том же самом помосте. Чтобы не тратить зря дорогие сосновые доски. Все очень удобно, не находите, милая девушка?

– Р-разве это в-весело? – Я внезапно начала дрожать.

– Э, так не пойдет! – воскликнул лурс. – Надобно немедленно зайти вон в ту миленькую таверну и выпить глинтвейна. Кружка горячего глинтвейна с гвоздикой и кардамоном совсем вам не повредит, моя красавица.

– Зовите меня Ада, – пролепетала я.

Ада? Я назвалась Адой? То есть своим настоящим именем? Для карнавала нужно было придумать какое-то вымышленное прозвище. Но от этого мельтешения огней, от криков, смеха, толкотни, от вида кривлявшихся на помосте фигур в голове моей все смешалось.

– Я так думаю, что глинтвейн вам просто необходим, Ада!

Лурс уже прокладывал дорогу в толпе прямиком к дубовым дверям таверны, над которыми висела огромная вывеска: чудовищных размеров кружка с шапкой белой пены.

Вывеска медленно раскачивалась, скрипели петли.

«Если она грохнется кому-нибудь на голову…» – додумать я не успела, мы уже очутились внутри.

Сразу ударил в нос запах жареного мяса. Он забивал все остальные ароматы и миазмы: запах вина, эля, дыма, блевотины, пота… Чем еще тут могло пахнуть?

Лурс выбрал столик в углу, в самом темном месте, смахнул рукавом со стола какие-то объедки, тем же рукавом протер сомнительной чистоты деревянный стул и усадил меня. Сам уселся спиной к остальному залу так, чтобы меня совсем не было видно. Зал освещали два десятка разноцветных фонариков, но светло было только в центре, да еще у стойки. Закопченный потолок с могучими балками казался черным. Наверху, под самой крышей, висели на нитках какие-то амулеты, но, какие именно, мне было не разглядеть.